— И получать вместо ответа то же молчание.
— Пусть. Мои послания — это моя свободная воля. Наличие или отсутствие ответов на них — это уже рука бога. Я всё-таки нашла границу. Я раскрутила своё воображение. Я примирилась с понедельником. Я определила рубеж. Только одного я не сделала: не прижалась губами к его шее.
— Ты никогда этого и не сделаешь, потому что на ней уже нет той головы.
— Красота — богиня капризная и изменчивая. Ты помнишь кольцо царя Соломона, на котором было написано «всё пройдёт»? Когда Сенна разбился, я поняла, что Соломон ошибся. Ему надо было написать на кольце «всё вернётся» и ждать не ухода боли, а возвращения счастья. Все люди делятся на две половины. Одни считают хорошим день, который прошёл и не принёс ничего плохого, — это несчастные люди. Другие считают прошедший день плохим, если он не принёс им ничего хорошего, — это счастливцы. Я долго, очень долго относилась к первой половине. Я устала от этого. Пусть дни будут плохими — я буду ждать хорошего.
— И таким образом хочешь стать счастливой?
— Я буду счастлива, как всегда, — в пути к цели, хоть и в призрачном, хоть и к призрачной. Ожиданием. Нет новостей — хорошие новости? Так говорила Медичи. Нет новостей — плохие новости. Так говорил Генрих lll. Он был правильно ориентирован и в сексе, и в жизни. Я приняла его сексуальную ориентацию, я приму и его философию. А пока, — тут Джина потянулась, выгибая спину, — буду ждать ответа. Буду ждать обратную связь. Всё течёт, всё меняется, — Джина расхохоталась. Её рассмешил разворот направления обратной связи на 180 градусов. — Amore che prendi, amore che dai. A пока… Так, Блок относился к символистам. Символика. Образование несчастья. Вернёмся к 5 августа 2006 года. После пяти лет — французские карты. Я их сделала заново, теперь у меня новые, а старые, — тут Джина поднялась в свою комнату, откуда вышла через минуту, в руках у неё были старые французские карты, — старые — вот они.
Джина вытащила из колоды два листка с половинками ножа и, совместив их в единое целое, положила лицевой стороной на фотографию, на то самое место, где находились глаза ничего не подозревавшего об этом злодеянии Ханни.
— Очередная мистификация? Ты думаешь, что без этого путь его усыпан розами? Глядя на лицо, не скажешь…
— Я ничего не думаю, цветок уже выходил… У роз, между прочим, есть и шипы.
— Ты залезла не в свою епархию. По твоему же утверждению, это не твоя прерогатива, это рука бога.
— Моя свободная воля обнаглела, ей, как и любому человеку, всегда всего мало.
— Какая жестокость…
— Всё в мире уравновешено. За 24 марта 1999 года приходит 11 сентября 2001, за 5 августа 2006 — 28 сентября того же 2006, — Джина раздвинула карты на фотографии и возложила на их место свои руки. — Я кладу руки свои и душу свою на глаза твои и чело твоё. Возьми у меня свою боль и мою тоже. Пусть твоя жизнь станет маетой, морокой, несчастьем и тоской, пока ты не ответишь мне, не встретишься со мной и не влюбишься в меня.
— Предательница! А твоя ориентация?
— Не бойсь, всё просчитано. Если уточнить, я сменила свою в октябре 2001 года, мне было тогда тридцать три с половиной года. Ханни волен ошибаться не менее меня, у него в запасе девятнадцать месяцев. Time to understand that, — тут Джина спохватилась и сейчас же исправилась. — Daisy, mille persone e pochi secondi per fare l’amore. Помню как сейчас — летят талибы по небу, летят…
Джина восстановила на фотографии нарушенный порядок, встала из-за стола и развалилась на диване с сигаретой в зубах: сегодня ей разрешается курить в гостиной.
АГОНИЯ. Глава 16
Пятница началась обычно. Спортивную рубрику по ZDF и французские карты можно было объединить под названием «Нет новостей», после следовала утренняя доза сигарет. Джина курила и думала, размышления были невеселы. В реальной жизни ничего не происходило, разве Роман подкинул ей ещё один сайт «www.Sven-Hannawald.de». Оставался ещё шестичасовой «heute-sport», но в случае монтажа «Mittagsmagazin» на ZDF, как это и происходило всю неделю, он лишь дублировал ранний обзор. Джина с удивлением вспоминала, как исправно она смотрела телевизор полгода назад, как строго была расписана её жизнь, даже не включая в себя Ханни. Музыкальный обзор восьмидесятых по «Vh 1», «Вести», огрызок от «Jukebox», «Время», итог дня по «EuroNews», итог спортивного дня по «EuroSport 2», документальные фильмы, «Clip Rock» по «Magic.tv»… Всего и не упомнишь, а куда это всё подевалось после 5 августа — и неизвестно. Редко она теперь набредёт на что-нибудь, равнодушно выключит минут через десять и снова схватится за сигарету. Пусть мир крутится без неё, до начала зимнего сезона два месяца. Если не отключат каналы, если сохранят трансляции. если он захочет комментировать… Как всё это сложить в положительный итог, если сам он сказал «не знаю»? А если всё сложится, то как она будет жить восемь месяцев после? Что дадут ей краткие считанные минуты? Что оставалось от них в конце прошлого декабря, в марте? Что осталось от её любви — всё перевёрнуто вверх дном и запутано так, что уже и не понять, где кончалась его вина и начинались её прегрешения, где завершалось её самоопределение и открывалась его власть, где была граница между её и его волей и желанием. Она разрешала эту задачу на каком-то крохотном отрезке, как с e-mail’ами, а душа-то её была несравненно больше! Она может возложить свои руки на фотографию и пожелать ему всяческих бед. Если воля её ничего не значит, бог накажет её за дерзость и не явит ей его образ на соревнованиях в декабре, а, наоборот, поведёт его под венец и натворит ещё кучу ужасов, которые Джина, обливаясь слезами, будет исправно записывать на видео (если Логинск не окажется в это время в эпицентре грозы, если не испортится аппаратура, если не отключат свет, если Джина доживёт, если…). Если её воля что-то может, то, желая ему горестей, не ведёт ли она Ханни к отсутствию работы, а себя — к тому же самому печальному итогу, его отсутствию на экране? И с одной стороны, и с другой выходило плохо. В начале года она желала ему счастья. Без определённой цели, она ведь не знала, что он хочет вернуться. Был ли он счастлив надеждой или, напротив, убеждался в недостижимости желаемого, погрязал в сомнениях, психовал? И этого она не знала, дефицит информации топил её в сознании бесполезности каких-либо действий. Бог или она сама зачем-то велел ей поступать сначала от хорошего, потом — от худого. Насыщала она так хотя бы свою жизнь, спасавшись от пустоты и дурных предчувствий, или обедняла уяснением своего бессилия? Была ли в её поступках какая-либо последовательность, или они являлись просто метаниями деморализованного создания? Ни на что не находилось ответа, Джина не могла разрешить даже того, что напрямую относилось к ней, что же она рвалась в запредельные дали на западном фронте? Хорошо, попробуем допустить, что последовательность была, и провидению были угодны её выходки. В начале года положительное в собственной жизни её не интересовало, она коротала время у телевизора, надеявшись без особых потрясений дотащиться до чемпионата мира по футболу, от которого будет уже не так далеко до начала августа. Если начало августа не принесёт ей никаких видеокадров, как и в 2004 году, она просмотрит соревнования, замирая от упоминания его фамилии, перекинется на начало чемпионата Германии по футболу, жеребьёвку с предстоящей Лиги чемпионов и так далее, и так далее она добредёт до конца ноября, потом всё повторится сначала. Никакого смысла не было, но смысла в её жизни не было давно, это её уже не страшило. Позитива не было, смысла не было, что же хорошего пыталась она наскрести ему от себя? Благо незнания — тогда она не считала незнание благом. Веру и, как следствие, возможность продолжения, пускай и в очень отдалённом будущем, пускай и в той жизни? Вера была её надеждой, игра воображения — богатством, неведение — благом. Э’то она хотела через медитацию донести ему от себя. Связь не сработала, всё рассы’палось. Даже если бы она сработала, положительное оказалось бы смехотворно крохотным, его бы не хватило. После этого она связалась с e-mail’ами и прошла через ещё одни поверженные упования. Она действительно не ждала ответа, ей нужна была раскрутка на экране, и на сайт его она не пробовала выйти, и первое послание отправила Горану. Если исключить из происшедшего и адресата, и результат, останется её импульс. Он нужен был Джине для того, чтобы после 5 августа, когда ей стало по-настоящему невыносимо тяжело, востребовать назад свою же энергию. Таким образом всё получало разумную составляющую, но исключало из себя и Ханнавальда, и достижение цели, работало лишь на неё саму. Следовательно, и её нынешнее замкнётся на ней же. Она излучала то, что ей же самой предстояло поглощать, всё, выплёскиваемое ею, возвращалось к ней же, она не входила в единое информационно-энергетическое пространство активно его формировавшей, она не влияла ни на что вне её. Когда-то это отвечало её мировоззрению, её замкнутости, она всегда была индивидуалисткой, но теперь без Ханни она чувствовала себя изгоем, вдобавок к тому, что он сам бессознательно изгнал её уже более года тому назад. Только бегство к телевизору было возможностью не думать об этом, и она снова включила его, уставясь в ожидании «heute-sport» на прогноз погоды по «EuroNews». Её не интересовало, почему из месяца в м