— Точно, даже великие слова «Убивайте, убивайте, убивайте и не думайте об ответственности. За всех за вас отвечать буду я» я бы окончила по-другому. Убивайте, убивайте, убивайте и не думайте об ответственности. На земле гораздо больше плохих людей, чем хороших. Убивая всех подряд, вы творите благо, превосходящее зло. Начинайте с албанцев и американцев, причём с женщин и детей. Мужики через поколение вымрут сами собой. «Над миром властвует разлад, тебе ль не быть с собой в разладе?» тоже имеет продолжение. Оставайся в разладе с собой до смерти. Я была его свидетелем от начала до конца. Ты был так похож на меня, ты был дорог мне таким. Я не желаю видеть на твоём месте ни автомат, ни свинью. О восьмой главе «Анны Карениной» и говорить не стоит. Правильно сделал редактор, который отказался её печатать, — хороший был человек. Вера из «Героя нашего времени» — законченная проститутка. Она продалась старику, обеспечивая сына, родившегося вовсе не от огромной любви — единственного, что могло её извинить. Итак, первое основание — это искажение замысла, а второе — невозможность полностью его выразить. Я могу написать роман, я могу снять фильм. Но, создавая книгу и достаточно точно воспроизводя мысли, чувства, обстоятельства, помыслы, ощущения, я не могу перенести на бумагу сумасшедшую красоту Санта Круса, движения его головы и тела, занимающие огромное место в моём воображении. Никто не опишет «Джоконду» словами, хотя она лишь кусок холста, её взгляд не изменится, её пальцы не шевельнутся. А Марио — живой, он изменяется, он двигается, говорит, это можно выразить миллионом кадров, но тогда неизбежно и сложность чувства, и многогранность ощущений, и течение времени, и внутреннее напряжение будут потеряны. Фильм тоже — всего лишь часть. Кроме того, для полного наслаждения сюжетом необходимо и соответствующее состояние души, располагающее тебя к этому, — не могла же я протащить равнодушие или беспечность Марио через начало августа 2004 или 2005 года. И это ещё не всё. Это сожительство автора с героем, это взаимное влияние друг на друга невоспроизводимы. Для этого надо взять прототип, ощущения создателя, его внутренний мир — и вложить их в его действующих лиц.
— Тогда любой замысел обречён на провал.
— Нет, каждый по-своему важен, для этого только нужно нечто вроде совершенного считывающего устройства, которое может одновременно отобразить всех участников действия полностью. Внутренне — с памятью каждого, сбывшимися и несбывшимися надеждами, характером, миропониманием, ощущением своего места в мироздании, степенью дерзости или покорности. Внешне — с внешностью, движениями, блеском глаз, смыслом жестов, интонацией голоса, мимикой. Просклонять или проспрягать это всё с аналогичным в авторе. После этого задать обстоятельства, условия и время. И в конце вложить желания, их силу, возможность претворения, поиск решения, колебания и сомнения, допустить свободную волю, ограничить её провидением и отправить корабль в плавание под соответствующую музыку, ни на миг не упуская из виду самое сокровенное — касание самых потаённых струн в сердце каждого, их звучание и вечную любовь…
— Но ведь это невозможно в том виде, в котором ты расписываешь.
— Возможно, причём дважды. Ты просто сейчас себе этого не представляешь так же, как и две тысячи лет назад человек не мог представить самолёт, телефон, атомную бомбу, телевизор, компьютер — а всё это создано. Ну, и второе, — и Джина запустила указательный палец вверх, — там-то и не такое, может быть, уже решено.
— Да, настоящее Ханнавальда в это явно не вписывается.
Но близилась ночь, а на следующий день Джину не интересовало, вписывается или не вписывается. Она сидела хмурая и злая: в предобзорах к следующему матчу Санта Круса не показали, Джина пробежалась по каналам и уткнулась в «Национальный интерес» с Дмитрием Киселёвым. При резком снижении количества поступающей информации её всегда разворачивало на проблемы России и около, то она в этом прекрасно ориентировалась, то даже не знала, выбрали ли Путина президентом снова и когда это состоялось.
— Нет, ты слыхала? Южная Осетия спрашивает, признает ли Европа их независимость, а они отвечают, что это произойдёт в том случае, если Северная Осетия выйдет из состава России и с югом объединится, как будто они горят желанием выхода и обзаводятся грузинскими паспортами. Вот бляди!