— У тебя был шанс, — сказал Отто.
Блондин заинтересованно переводил взгляд с меня к Отто, но понял, что продолжения не будет и ему никто ничего не расскажет, поэтому предложил:
— Идем?
Ромуальд ждал нас в гостиной, обставленной с такой роскошью, что заболели глаза.
— Вы принесли амулет? — спросил он, развалившись на диване.
— Простите, — сказал Блондин, без приглашения усаживаясь в ближайшее кресло, — а кто вас воспитывал?
— Пан ня Монтер, — засуетился виконт. — Извините, я вас не приметил. Будете чаю? Сока? Булочек утренних?
— Я ничего не хочу, — величественно сказал Блондин, взмахом руки прогоняя слуг. Мы с Отто молча стояли за его спиной.
— Это такая честь для меня принимать вас в своем доме, — блеял Ромек все тише и тише, пока Блондин снисходительно смотрел на него. Наконец, виконт стушевался и замолчал. Куда только и делся тот нетерпеливый, требовательный и придирчивый клиент! Сейчас перед нами на диване сидел обыкновенный купец, которым Ромек и был до возведения в аристократы, — угодливый и лебезящий.
— Я прослышал, что вы хотите опорочить деловую репутацию моих партнеров, — спросил Лим, дождавшись, пока лицо Ромуальда покроется красными пятнами.
— Ва… ваших партнеров? — поразился виконт, ошеломленно глядя на нас. — Я не знал.
— Надо было знать, — веско сказал Лим. — Мы уже много лет состоим в близких, можно даже сказать, трепетных отношениях.
Отто негромко хмыкнул и переглянулся со мной.
— Простите, простите, — лепетал виконт, пока Лим лениво рассматривал собственные ногти, всем своим видом выражая невыносимую скуку.
— Я надеюсь, между нами все решено? — спросил, наконец, Блондин.
— Что решено? — спросил Ромек, в ужасе ломая руки.
Блондин поморщился.
— Вы не будете угрожать мастерам? Понимаете, мне это не нравится…
Лим очень многозначительно замолчал. Викон покраснел, потом побледнеем, потом позеленел, и когда достиг цвета недозрелого яблока, пролепетал:
— Нет, конечно, не буду, я так, пошутил.
— Странные шутки, — заметил Блондин лениво. Изящно поднявшись с кресла, он произнес холодным тоном: — Значит, между нами все ясно.
Ромек закивал так, что я побоялась, что у него отвалится голова.
Блондин снисходительно улыбнулся и покинул гостиную не прощаясь.
— До свидания, — вежливо сказал Отто. — Если надумаете купить у нас амулет — милости просим.
— А почему так мало? — спросила я, догоняя Блондина.
— Чего именно мало? — уточнил он.
— Разборок. Я думала, ты ему по физиономии дашь для острастки. Или хотя бы пригрозишь чем-то.
— Это вульгарно, Ола, — нравоучительно сказал Лим. — Иногда вовремя брошенный взгляд и всего пара слов оказываются более действенными. Учись дипломатии.
Немного подумав, я призналась:
— Я тебя даже зауважала. Надо же, сколько твое слово весит.
— Ты меня только зауважала? — спросил Лим, ухмыляясь своей наглой улыбочкой. — Польщен, польщен. На самом деле, просто мне повезло родиться в одной из самых родовитых семей королевства. К слову моего отца прислушиваются министры короля, а к моему слову — местная общественность. Увы, Ольгерда, вынужден тебя разочаровать. Я уже не тот мелкий хулиган, которым мы меня считаешь. Я — одна из центральных и самых влиятельных фигур светской жизни Чистяково.
— Да я, в общем-то, мелким хулиганом тебя никогда не считала, — заметила я. — У мелких хулиганов своих банд не бывает. Ты крупный разбойничий атаман.
Блондин пожал плечами.
— Говорят, негодяев женщины любят.
— Верно. То-то ты от них с таким трудом избавляешься, — ядовито сказала я. Отто дернул меня за рукав, призывая к молчанию.
— Ола, какой же милой ты можешь быть, когда тебе что-то надо, — сказал Блондин. — И как же быстро вылезает наружу твоя натура! Вздорная, невоспитанная, дерзкая девчонка.
— Слышала бы тебя моя мама, — обиделась я за свое воспитание, — она знаешь сколько меня воспитывала!
— Ты из неподдающихся, я это давно понял, — кивнул Блондин. — Кстати, ребята, мне нужно что-то от похмелья.
— Если бы могли придумать что-то, что избавляет от похмелья полностью, нам бы сейчас твоя помощь не нужна была, мы бы были богачами, — проворчал Отто. — Но мы посмотрим, что можно сделать.
— Обратись к целителям, — посоветовала я.
— Ола, тебе этого не понять. Утром я должен выглядеть великолепно, не принимая никаких порошков.
— Почему же я понять не могу? — удивилась я. — Я все понимаю. Мужское самолюбие требует, чтобы ночующая с тобой девушка не догадалась, что после бурной ночи без помощи дополнительных средств у тебя не вс… не все в порядке.