<p>
* * *</p>
Когда они, проталкиваясь через потрясенную толпу, выходили из зала, возмущенный зрелищем Юли спросил:
-- Нааб, несомненно, заслужил казнь. Он безумец. Но зачем здесь нужны эти проклятые фагоры, святой отец? Признаюсь, меня страшит, что они попадаются тут на каждом шагу. Вдруг они поднимут мятеж... Они же смертельные враги всего рода человеческого. Их всех нужно истребить -- до последнего и без раздумий.
-- Да, -- согласился отец Сифанс. -- Они -- создания Вутры. Это видно даже по цвету их волос. Но, если бы мы не держали их рядом с собой, кто напоминал бы нам о нашем главном враге, их создателе? И потом то, что ты предлагаешь -- нереально, сын мой. Врага надо не уничтожать, а заставлять служить победителю, иначе война не приносит выгоды. Война должна приносить прибыль -- а какая прибыль может быть от трупов?
-- А какая тогда прибыль от тела Нааба? -- мрачно спросил Юли.
-- Не беспокойся, его труп принесет нам пользу. Возможно, его отдадут гончарам, им ведь всегда не хватает жира в их печах. Может, отдадут фермерам Прейна, как корм для свиней -- им тоже всегда не хватает еды. Честно говоря, я не знаю. Мне это не интересно. Я предпочитаю не заниматься хозяйственными делами. Для этого у нас есть администрация и нам лучше держаться подальше от её распоряжений.
Юли не посмел больше задавать вопросы, услышав недовольство в голосе отца Сифанса. Но про себя он всё время повторял: "Грязные животные! Грязные животные! Акха не должен иметь с ними ничего общего".
С тех пор постоянно присутствующие в местной жизни фагоры не давали ему покоя. Он каждый раз убеждался, что они грязные и кровожадные звери. Да как же это Акха вообще терпит такое рядом со Своим престолом? Да что там Бог! Разве любой уважающий свой род человек может иметь что-либо общее с такими мерзкими тварями?..
Естественно, никому не было дела до безмолвных протестов Юли. Святилище было переполнено фагорами. Они вышагивали на поводках рядом с милицейскими, терпеливо дожидаясь своего часа, и их глаза, зрячие в темноте, пристально и недобро смотрели по сторонам из-под косматых бровей.
<p>
* * *</p>
Взбешенный всем этим, Юли решился, наконец, поведать наставнику, что фагоры взяли в плен его отца, и, скорее всего, уже убили его.
-- Откуда это известно тебе? -- возразил святой отец. -- Ты ведь не знаешь, убили ли они его в действительности. Может быть, они его даже пальцем не тронули. Фагоры не всегда бывают такими злыми, как нам кажется. Даже они усмиряют свой дух перед величием Акха... иногда. Например, здесь, в Панновале.
Юли вздохнул. Он до сих пор чувствовал вину за свой поступок, за то, что не посмел спасти отца.
-- Я уверен, что отца уже нет в живых, -- печально сказал он. -- Не знаю, почему. Хотя... почем знать? Ты прав: как я могу узнать это наверняка?
Святой отец почмокал губами в явной нерешительности, а потом вдруг наклонился в темноте к Юли.
-- Узнать это можно, сын мой, -- шепнул он. -- Всё можно узнать.
Юли удивленно взглянул на него.
-- Но ведь для этого пришлось бы снарядить большую экспедицию на север. Как же иначе добраться до логова фагоров?
Святой отец покачал головой.
-- Есть и другие способы узнать истину, -- уклончиво ответил он. -- Не такие грубые, как тебе кажется. Менее обременительные. Но воспользоваться ими нелегко. Придет время -- и ты поймешь, насколько сложны пути к истинному знанию, может, даже пройдешь по ним сам. А может, и нет...
Он помолчал, рассматривая сквозь темноту, как Юли реагирует на его слова.
-- Со временем ты лучше поймешь могущество ограничений. Существуют особые группы духовных лиц, аскетичные мистики, о которых ты ничего не знаешь. Но наверное, лучше об этом ни слова...
Заинтересованный Юли начал упрашивать священника. Тот сдался неожиданно быстро. Его голос совсем понизился и стал едва слышным сквозь плеск падающей рядом воды.
-- Среди нас есть духовные лица, которые удостоились высшей милости от Акха. Это аскетичные мистики, которые отказываются от всех наслаждений плоти, но взамен приобретают таинственный дар общения с усопшими в Его подземном мире...
-- Но ведь именно это проповедовал и Нааб! -- немедленно напомнил Юли. -- Он проповедовал отказ от наслаждений, аскетизм и призывал к самосовершенствованию. А за это вы его и убили.
Отец Сифанс отмахнулся от его слов.
-- Как ты сам сказал, Нааб был безумцем. Его казнили после справедливого суда. Высшее духовенство не хочет изменений. Лица, принадлежащие к высшему духовному сану, предпочитают, чтобы мы, административные духовные лица, оставались такими, какие мы сейчас. Но эти аскетичные мистики могут вступать в контакт с мертвыми. Если бы ты стал одним из них, ты смог бы поговорить с отцом после его смерти, если он сейчас уже мертв.
Юли издал изумленный возглас и затих. В такое он не мог поверить.
-- Да, сын мой, многие человеческие способности можно развивать до такой степени, что они станут почти божественными! -- горячо зашептал отец Сифанс. -- Я сам, когда умер мой отец, с горя начал поститься, -- и, после многих дней поста, отчетливо увидел его висящим в земле, как будто в прозрачном обсидиане. Уши у него были закрыты руками, как будто он слышал звуки, которые ему не нравились. Смерть -- это не конец, а наше продолжение в подземном мире Акха -- ты вспомни, что мы с тобой учили, сын мой! Об этом гласят священные тексты, составленные самим Богом.
Юли отвернулся. Он-то вовсе не хотел попасть в подземный мир -- ни при жизни, ни даже после смерти. Он хотел попасть на небо, как все верующие в Вутру.
-- Я всё ещё обижен и сердит на своего отца, -- наконец задумчиво сказал он. -- Возможно из-за этого у меня такие сомнения. Мне было трудно без него, я выжил только чудом. Он оставил меня без поддержки, он оказался слабым, а я хочу стать сильным. Где они, эти аскетичные мистики, о которых ты мне говоришь? Почему они не встретились мне?