Глаза старого священника вдруг быстро замигали. Юли показалось, что святой отец старается скрыть слезы...
-- В своё время, ещё до моего посвящения в духовный сан, в юности, я тоже почувствовал, что не рожден для жизни в затхлых подземельях, не призван служить Акха, -- вдруг тихо признался старик. -- И тогда я попытался покинуть Панновал. Мне даже удалось выбраться из нашего святого города. Но меня быстро поймали, потому что я был рохлей, наивным городским растяпой, а не жестоким дикарем, как ты!
Юли нахмурился.
-- Вы никогда не забываете моего происхождения, святой отец, -- холодно заметил он.
Отец Сифанс снова отмахнулся от него.
-- Потому, что я всегда завидовал дикарям, -- отрывисто признался он. Это признание неожиданно удивило Юли. -- Даже сейчас, когда это уже не имеет для меня никакого значения, я им завидую. Если бы я был дикарем, всё было бы в порядке! Мой побег не удался. Я потерпел поражение. Меня подвела моя природа. Моя слабость. Меня поймали и стали обрабатывать. Ну, насчет того, как меня обрабатывали, ты и сам можешь догадаться, ты сам делаешь подобное каждый день. Когда меня поймали, надо мной поработали как следует. Я был очень упрямым молодым дураком. Я не хочу вспоминать, что делали со мной. Но ты и сам должен уже знать, что есть вещи более ужасные, чем пытки, безмерно более унизительные. Я же только скажу, что я тоже человек, но человек из тех, кто не прощает, который не может простить, хотя всё это было уже очень давно... Наконец, я сделал выбор, который должен был. С тех пор я верен Панновалу -- а Панновал верен мне. Я сделал отличную карьеру -- для растяпы. Мне тоже понравилась работа следователя, Юли. С тех пор я пошел на повышение... и чего я достиг? Посмотри вокруг -- чего? Сны о свободе до сих пор не оставили меня...
-- Но вы пойдете с нами, святой отец? -- Юли не хотел тратить время на сетования.
-- Я уже слишком стар для свободы, сын мой. Моя единственная мечта -- завершить свои дни достойно, в покое и мире. Думаю, я заслужил хотя бы это... Впрочем, мои чувства тут ничего не значат, -- отец Сифанс задрал полу сутаны, продемонстрировав здоровенный синяк на тощей голени. -- Как видишь, я не могу никуда идти. Мне надо заняться моей раненой ногой, ведь с ней я не дойду сейчас даже до Рынка. Знаешь ли, Юли, у труса всегда есть отговорка... Так или иначе, Акха избавил тебя от беспомощного старика. Но мне не хочется отпускать тебя, хоть ты и решил порвать с Панновалом. Ты принес мне надежду и я хочу отблагодарить тебя. Хочешь, я покажу тебе лестницу, лестницу вниз, лестницу в шесть тысяч ступеней -- туда, на дно пропасти под нами? Там жили Архитекторы -- те, кого мы считали богами, жили ещё тогда, когда на месте нашего города смыкались первозданные скалы. Их потомки и поныне живут там, их род гораздо древнее и могущественнее нашего. Время ничего не значит для них. Они обитают в надежно укрытом городе в пещере, в самом сердце горы. От них ты узнаешь изначальную тайну земного существования. Это гибельное знание, но если ты выйдешь живым и в своём уме из-под их сводов, никто больше не будет иметь над тобой власти. Ты станешь... о, кем ты станешь! Если ты выйдешь из их подземелья той дорогой, по которой вошел в него, все вожди земли станут твоими слугами. Но ты не осмелишься. Не осмелишься!
-- Не сошел ли ты с ума, отец Сифанс? -- угрюмо осведомился Юли.
Старый священник издал кудахтающий смешок.
-- Пока ещё нет, брат Юли. Значит, тебя не привлекает мир Берущих?
-- Нисколько. Я наслушался сказок.
-- Сказок?.. Это самая настоящая реальность, сын мой! -- старый священник выглядел разозленным не на шутку. Но тут же огонь в его глазах погас, плечи жалко обвисли. -- Значит, быть по сему, -- тихо сказал он. -- Но ты ещё не знаешь, от чего отказываешься. Разве ты не хочешь жить дольше, чем дозволено Акха простым смертным?
Юли тотчас вспомнил рассказ отца Сифанса о Берущих -- о том, что там царит право меча.
-- Я никого не хочу убивать, святой отец. И мне кажется преступлением прожить свою жизнь только для себя. Мне кажется, Нааб был неправ. Мы должны стараться улучшить нашу жизнь, а не только себя.
-- Возможно, ты и прав. Молодые глаза всегда зорче старых... Но из Панновала ведет множество путей и Хранители многое знают об окружающих землях... не везде под открытым небом живут дикари, Юли. Если я укажу вам один путь и если вы сумеете пройти его, то в конце концов вы окажетесь не на гибельном севере, а на благодатном юге. Там стоит Эмбруддок -- город, не менее древний, чем Панновал, только построенный под открытым небом. Ты хочешь увидеть его, Юли?
Юноша замер в напряженном раздумье. Блеск цивилизации, соединенный с блеском небес -- о чем ещё можно мечтать? Но он уже знал, как легко лгут легенды... и он хотел быть обманутым. Его горячее сердце требовало идти в неизвестность, а не возвращаться к уже известному. И в любом случае он окажется в месте, где будет пусть не лучше, но иначе, чем здесь...
-- Да, святой отец. Как мне попасть туда?
Отец Сифанс печально усмехнулся.
-- Ты отправляешься в долгий и трудный путь. Но я покажу тебе дорогу. Вот, смотри...
Взяв с полки мелок, отец Сифанс набросал прямо на стене схему побега. Юли поразился её размерам. Панновал со всеми его коридорами оказался лишь пятнышком в колоссальной системе пещер, пронизывающих весь хребет Кузинт сверху донизу.
-- Постарайся хорошо запомнить эту схему, Юли. Вы должны пройти под горами на ту сторону. Так вы покинете север и попадете на южные склоны. Это долгий и опасный путь. Но если вы доберетесь до Эмбруддока, то заживете там на славу. Ты всё запомнил, Юли? Неверный поворот там может стоит жизни!
-- Да. Вы знаете, что у меня цепкая память, святой отец.
-- Отлично.
Подобрав тряпку, отец Сифанс стер со стены нарисованную им карту и бросил мелок в угол. Не находя слов для благодарности, Юли обнял старого священника и прижал его к себе.
-- Спасибо. Мы отправляемся немедленно, -- выдохнул он, отпуская наставника. -- Прощайте, святой отец. Хотя я не верю больше в Акха, я буду молиться за вас до конца моих дней.
Но тут вдруг с трудом заговорил Усилк, впервые обратившись к Юли. Он, наконец, поверил в происходящее и преисполнился мрачной решимости.
-- Ты должен убить этого монаха. Убей его прямо сейчас! Стоит нам только перешагнуть порог его комнаты, как он тут же вызовет милицию.