От покачиваний его тела у Юли вдруг страшно закружилась голова, но он сумел удержаться. Медленно, только благодаря силе рук, он начал подтягиваться наверх. Его мышцы дрожали от боли и напряжения, но всё же всего через минуту Юли выбрался на второй спасительный выступ. Он ухватился за острый каменный край, потом, извиваясь, выполз наверх и наконец перевалился через край выступа. Здесь он рухнул без сил, тяжело, со стонами, дыша. На другой стороне пропасти Юли увидел спутников, которые смотрели на него. Он перегнулся через край каменной полки и посмотрел вниз. Но тот удивительный и чудовищный мир, который он увидел в подземелье позади водопада, был уже надежно скрыт брызгами падающей воды.
Юли не знал, что делать дальше. К счастью, его снова выручила Искадор -- о его плечо больно ударился камень с привязанным к нему шнуром. Юли стоило большого труда просунуть этот шнур в петлю непослушными пальцами, а потом сползти вниз и вновь сжаться на выступе. Теперь оставалось только ждать. Вот-вот отважная Искадор придет к нему на помощь. Он сам уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. К нему обращались, но он не соображал, кто и зачем. Кто-то говорил с ним, звал на помощь...
Безвольно подчинившись чужим словам, он принял стоячее положение, потом заглянул вниз, за край. Он различил перед собой покрытое ссадинами и кровоподтеками лицо с разбитым носом, порванной распухшей щекой и затекшим глазом. На этой рассеченной щеке выделялась почерневшая рана. Новая волна тошноты подкатила к горлу Юли и всё поплыло у него перед глазами.
-- А теперь держись крепче, -- с трудом распознал он свой голос. -- Мы будем подниматься!..
Ухватившись за веревку, Юли пошатнулся, но сумел удержаться. Крепко сжав зубы, он, перехватывая мокрую веревку и отчаянно упираясь ногами в неровный камень выступа, медленно подтягивал Усилка вверх по обрыву, вместе с повисшим на нем мешком, и, наконец, тот перевалился через край выступа. Затем Усилк рухнул без сил, припав к земле и тяжело дыша. Его учащенное дыхание перешло в стоны, которые рвались из груди. На другой стороне пропасти Юли увидел Искадор и Скару с поднятыми к нему лицами. Они с волнением наблюдали за происходящим и всё ещё безотчетно держали натянутую веревку, по которой Усилк переполз над бездной к Юли. Только сейчас тот наконец понял, что спасен.
Ноги Юли ещё дрожали от перенесенного напряжения, но он нашел в себе достаточно сил, чтобы вытянуть наверх и перекинувшихся на эту сторону пропасти Скару и Искадор. Все молча обнялись, стоя на самом краю бездны. Это испытание сделало их братьями.
-- Что там, за водопадом? -- наконец поинтересовалась Искадор, выражая общее желание.
-- Ущелье. Неприступный обрыв высотой в милю, -- Юли было мучительно стыдно лгать ей, особенно зная, что этим он обрекает её -- и себя -- на почти неизбежную смерть. Но он знал, что скажи он правду, его спутники не захотят идти дальше, а он не сможет идти без них. А тогда они все погибнут. Совсем не обязательно физически, но в том, что невозможно сохранить человеческую душу, обитая в том ужасном месте, Юли не сомневался.
-- Мы должны идти дальше, -- добавил он через минуту общего молчания. -- До выхода уже наверняка недалеко.
Отдышавшись, они начали осторожно пробираться дальше вдоль уступа, в молчании карабкаясь среди нагромождений острых камней, чтобы обойти углы больших глыб. Вскоре перед ними открылось мрачное жерло очередного туннеля.
Бросив последний взгляд на светящийся водопад, Юли понял, что никогда, до конца жизни, не сможет сказать своим спутникам ни слова о том голубом мире, который он нечаянно увидел. Он знал, что ТАКОЙ лжи ему не простят. Даже через двадцать лет. Даже Искадор.
Он снова подумал о старом отце Сифансе. Конечно, тот желал любимому ученику самой лучшей участи из всех, какие знал... пусть даже против его воли. И он добился своей цели -- среди бесформия скал, в земной бездне, в минуту смертельной опасности Юли открылся таинственный мир Берущих. Но он не захотел принять этот дар.
Только сейчас Юли понял, насколько они были чужими друг другу. Насколько же чужд был ему весь Панновал, променявший свободу и человечность на тоскливую лень нездоровой безопасности. Несомненно, в этом отношении мир Берущих был ещё хуже. Но, как бы там ни было, Юли должен был об нем молчать, молчать вечно, и это была самая страшная пытка.
<p>
* * *</p>
Они снова углубились в запутанный лабиринт бесконечных коридоров, но уже с этой стороны пропасти. Последние отблески дневного света скоро угасли за их спинами. Запутанный лабиринт проходов в горе казался бесконечным. Они продвигались вперед в полном молчании, каждую минуту боясь оступиться и упасть в какую-нибудь из подстерегающих их на пути бесконечных бездонных ям, обрывов, расщелин. Было темно и они быстро устали от нервного напряжения. Руки и ноги у всех были избиты и покрыты ссадинами от постоянных ударов о камни и падений, но никто не предлагал остановиться.
Юли уже не вел свой маленький отряд. Все они брели наугад, неизвестно куда и зачем, не представляя, сколько и как они прошли и сколько прошло времени. Они просто пробирались наугад, спотыкаясь и карабкаясь через каменные нагромождения. При этом Юли начисто лишился возможности осознавать что-либо, кроме разве лишь дикого желания как можно скорее выбраться из этих кошмарных развалин и снова очутиться в мире земной пустыни, освещенной лучами небесных часовых.
Наконец, остановившись на минуту, чтобы перевести дух, Юли вдруг почувствовал слабое, едва заметное движение холодного воздуха, невесомо стекавшего откуда-то сверху. В сущности, это ничего не значило, но... там мог быть выход. Юли ничего не сказал своим спутникам. Он просто повернул в сторону сквозняка, и они безмолвно последовали за ним.
Он почти ничего не соображал, взбираясь на вершину горы каменных обломков, восходившей в бескрайнюю черную бездну пролома крыши, обо что-то царапался, ударялся, но продолжал карабкаться по неровному склону.
Вскоре они взобрались на гору щебня, поднимавшуюся к самому потолку, в котором был узкий, похожий на лаз пролом. Юли однако удалось достаточно благополучно протиснуться в него, в очередной раз ободрав спину об острые концы сталактитовых наростов.
Они оказались в начале круто поднимавшегося вверх склона, по которому равномерно стекал поток холодного воздуха, и предположение Юли превратилось в уверенность. Но в течение нескольких часов им пришлось вновь ползти вверх на животах в низкой расщелине. Отбросив всякое чувство стыда, они постоянно окликали друг друга, боясь потеряться в этом всепоглощающем мраке земли. Подземный мрак поглощал голоса и тени. Сверху по щели, через которую они ползли, дул ледяной ветер, пронизывая беглецов до корней волос. Юли подумал, что если бы у него тоже были волосы, от этого ветра они бы примерзли к голове.