Местным представителем "Ардмонта", или курьером, как принято здесь называть людей моей профессии, я служу с марта, то есть - уже три месяца, поскольку сейчас - начало июня. Вам, конечно, не терпится узнать, преуспел ли я в своей нелегкой профессии и стал ли лучше разбираться в человеческой натуре? Да, преуспел и стал. Узнал, например, что работа курьера это нескончаемая каждодневная двадцатичетырехчасовая беготня, сопряженная с огромной ответственностью. Курьер встречает и провожает клиентов, отвечает за сохранность и доставку их багажа, следит, чтобы всех уютно разместили в отелях, организует экскурсии и прочие развлечения, разбирается с жалобами, еженедельно составляет совершенно бесполезные отчеты для Лондона и местной конторы, и т.д. и т.п.
А человеческая натура? Что ж, я понял, что люди - самые добрые, злые, правдивые, лживые, открытые, замкнутые, спокойные, вздорные, приветливые, сварливые, простодушные, хитрые, верные, предательские, готовые всегда придти на помощь, угодливые, безответственные, безрассудные и черствые создания. Иными словами, я ни черта не разбираюсь в людях и до гробовой доски не пойму сути человеческой натуры. Так сказать, в целостном плане. Каждое человеческое существо представляет собой уникальную индивидуальность, требующую особого подхода. На этом первый урок заканчивается.
Как случилось, что я стал курьером? Это долгая и страшно увлекательная история, с которой вы сможете познакомиться как-нибудь на досуге, поскольку я тратить на неё свое и ваше время сейчас не собираюсь. Впрочем, вкратце суть истории такова. Поначалу я целый год торговал (в Ливерпуле) швейными машинками, пытаясь всучить их людям, которые порой в них вовсе не нуждались; затем (также в Ливерпуле) в течение довольно непродолжительного времени зарабатывал на жизнь тем, что взимал долги. Эта работа оборвалась совершенно внезапным образом - я угодил в больницу, где познакомился с Тони Дейном. Тони, снимавшийся в телевизионных рекламных роликах, пригласил меня в Лондон попытать счастья на телевидении, и я уже скоро сам замелькал в различных рекламах. Одна из них (серия роликов, посвященных стиральным порошкам) оказалась настолько удачной, что я лишил себя работы на целых двенадцать месяцев, до марта будущего года - моя столь примелькавшаяся на экране физиономия больше не привлекала продюсеров.
И вот, припертый к стенке необходимостью подыскать новую работу, я охотно откликнулся на предложение знакомой девушки провести этот злополучный год под ласковым испанским солнцем.
Солнце, песок и море. О чем ещё мечтать? Подумайте сами. Каждое утро я просыпаюсь в своей уютной квартирке с видом на залив Пальма-Нову, завтракаю на балконе, нежусь на утреннем солнышке, подставляя лицо свежему бризу, любуюсь на убаюкивающую гладь Средиземного моря, наблюдаю, как медленно оживает пляж, а затем целыми днями напролет наслаждаюсь обществом прелестных и почти полностью обнаженных красоток, которые прохаживаются по пляжу, плещутся в прозрачной воде или подпаливают свои божественно нежные и гладкие тушки под солнцем.
О чем ещё может мечтать нормальный мужчина? А ведь мне ещё приплачивают за это!
Кстати, о красотках. Сейчас, в разгар сезона они здесь просто кишат, так и роятся. Видели бы вы их: высокие, миниатюрные, худенькие, полненькие; блондинки, брюнетки, рыженькие; кареглазые и голубоглазые; немки, шведки, француженки, датчанки, а англичанкам и вовсе несть числа. Тучи, стада, косяки красоток! И все приехали, мечтая о том, чтобы провести две незабываемые недели на солнышке, и втайне надеясь на головокружительный роман, воспоминания о котором будут согревать их души долгими зимами в Лондоне, Стокгольме или где-либо еще.
Днем пляжи пестрели бронзовыми телами, а по вечерам жизнь кипела в дискотеках. Упругие бедра и тугие груди, узкие талии и стройные ножки - все мелькало под одуряющую музыку в фантасмагорическом вихре, смешиваясь в калейдоскопе огней и вспышек теплой ночи, напоенной ароматами растений и табачным дымом. Нет, что ни говорите, Мальорка - самое сердце Средиземноморья. Увидишь разок Мальорку, сынок, и можешь смело возвращаться домой слепым, глухим и парализованным.
Вот как выразился однажды (или дважды) мой коллега-курьер, похотливый Патрик Холмс. "Расс, - сказал он, - у нашей работы есть одна весьма печальная сторона - в конце концов, они одолевают нас числом. Как ни старайся, всех все равно не перепробуешь."
И тем не менее Патрик вечно пытается опровергнуть собственное утверждение. За три месяца нашего с ним знакомства я ни разу не видел его хоть сколько-нибудь опечаленным. Откровенно говоря, мне и самому не приходилось грустить.
Однако, довольно об этом. Вернемся к работе. Утро для меня выдалось довольно занятое. Вечером, как вы уже знаете, предстояла фиеста. Празднество было организовано прямо здесь, в Магалуфе (это крохотный городок, от которого рукой подать до Пальма-Новы, другого столь же крохотного городка), и я обхаживал своих девяносто восемь клиентов, проживавших в "Сан-Винсенте", "Пальме" и "Польенсе", пытаясь убедить их расстаться с двумя фунтами ради столь шумного и веселого события.
Пока моим уговорам поддались тридцать человек - вполне приемлемо, учитывая вместимость автобуса. В основном, это были пожилые пары из Ланкашира, прилетевшие одним рейсом; они уже перезнакомились друг с другом, так что особых хлопот с ними не ожидалось.
Однако мне скучать было некогда. Для начала мне предстояло заскочить домой и выяснить планы Донны. Между прочим, Донна - маникюрша-шведка, с которой я познакомился неделю назад на дискотеке в "Пальме". По какому-то чудесному стечению обстоятельств, я сразу же приглянулся ей в той же степени, как она приглянулась мне, и в результате десять танцев спустя она твердо решила перебраться вместе со всем своим барахлом из гостиничного номера в мою берложку. Сказано - сделано. Мы замечательно проводили время, хотя недостаток сна уже немного стал сказываться. Впрочем, для меня в нашей замечательной договоренности имелся один недостаток: я постоянно опасался, что Донна в мое отсутствие навлечет на нас какие-то неприятности. Дело в том, что она терпеть не могла расхаживать по дому хоть мало-мальски одетой и была вполне способна открыть кому-нибудь дверь в чем мать родила. А ведь не мне рассказывать вам, на что способны испанские зеленщики и молочники. Вам ли их не знать. Не знаете? Ну так вот: они нисколько не уступают по темпераменту англичанам, заметно превосходя уроженцев туманного Альбиона в скорости и решимости действий.
Кроме того, мне ещё предстояло отвезти Донну в аэропорт. Все хорошее когда-либо кончается, и отпуск Донны, увы, не стал исключением. Сегодня днем она улетала в Стокгольм. Эх, несчастный я! Я уже заранее представлял, как буду тосковать по ней. И все же...
Покончив со своим занятием в туалете, я вышел в вестибюль и прошагал через стеклянные двери на залитую солнечным светом подъездную аллею "Сан-Винсента". Обычно я езжу на взятом напрокат "мерседесе", но в это утро, ещё не оправившись от ночных излишеств, решил прогуляться пешком. Чтобы добраться до моей квартирки в Пальма-Нове, мне предстояло преодолеть около мили.
Несмотря на бурное строительство, развернувшееся в последние годы в Магалуфе, приличную дорогу до Пальма-Новы до сих проложить так и не удосужились. Едва ли у кого-то повернется язык назвать дорогой кое-как заасфальтированное чудовище, карабкающееся в горы, затем сбегающее вниз в торговый центр Магалуфа и уныло тянущееся вдоль побережья. По обеим сторонам этой верблюжьей тропы громоздятся кучи гравия, наваленные специально для того, чтобы было удобнее сломать чудом уцелевшую после преодоления дороги лодыжку.
Отважно покоряя все препятствия, я пробирался между растущими, как грибы, отелями и быстро строящимися жилыми домами. Работа кипела. Каменщики, стекольщики, маляры, штукатуры и облицовщики сновали повсюду, как муравьи. Еще бы - большинство этих сооружений предполагалось заселить ещё до окончания курортного сезона. Мысленно пожелав строителям удачи, я заковылял дальше. Да, работка у них и впрямь была - врагу не позавидуешь. Как-никак, температура на солнцепеке нередко превышала сорок градусов, а спрятаться порой бывало негде.