- Надоело мне осторожничать, - сварливо изрек я, разливая всем виски. - Согласен, вы с Майком оказались правы. Однако теперь, вкусив настоящей жизни, я готов провести здесь хоть несколько лет...
Патрик усмехнулся.
- Послушай старого мудрого друга, Рассел, - произнес он. - К ноябрю ты будешь чувствовать себя, как выжатое белье; поверь уж мне на слово. Я души не чаю в своих клиентах, но после того, как в течение восьми месяцев кряду побегаю за ними по двадцать четыре часа в сутки, вытирая им носы и выполняя малейшие прихоти, я начинаю ощущать, что меня засунули в миксер и взбили вместо омлета. Кстати говоря, никто не требует, чтобы ты просадил все десять тысяч. Можешь смело отложить половину на безоблачную старость, а на остальное кутнуть... - Он опорожнил стакан пива и потянулся к виски, улыбаясь, как чеширский кот, от предвкушаемого удовольствия. - Окажись я на твоем месте, я бы прошвырнулся по каким-нибудь экзотическим местам, которые с детства будоражили мое воображение... Акапулько... Буэнос-Айрес... Монтевидео... Рио... От одних лишь мыслей у меня зудят пятки, а по всему телу разливается приятное тепло.
- А как насчет Токио? - предложил я, давая волю воображению. - Или Каира... Гаити... Веракруса...
- А я всегда мечтал увидеть Тринидад и Тобаго, - вздохнул Тони. - Лет, эдак, с девяти. У меня были их старые марки в альбоме. Мне всегда казалось, что ничего интереснее в мире быть не может. Вообще, я бы с удовольствием объездил все Карибское море на роскошной быстроходной яхте. Начал бы с Кюрасао, прошел вдоль всего побережья Венесуэлы до Тринидада, затем взял бы курс на север, к островам - Гренаде, Барбадосу, Сент-Люсии, Гваделупе... Вплоть до самых Виргинских островов.
- После твоего визита их название пришлось бы заменить, - ухмыльнулся я* (*Virgin (англ.) - девственный).
- А оттуда, - продолжил Тони, пропуская мой выпад мимо ушей, - я бы рванул на Пуэрто-Рико, Гаити, Ямайку и Кубу, а закончил бы плавание на Багамах. Ладно, хватит с вас, бездари и тунеядцы, урока географии. Только представьте себе: ясное бирюзовое море, белоснежные песчаные пляжи, медово-шоколадные девочки...
- Представляю, представляю! - завопил Патрик.
- Катитесь вы к дьяволу, - отмахнулся я. - Ведь речь идет о каких-то пяти тысячах. Вы уже успели просадить почти четверть миллиона.
Патрик сокрушенно потряс головой и протянул мне опустевшую рюмку.
- Я слышал, что путешествия очень полезны для поддержания духа, сказал он. - У меня был дядя, который впал в такую депрессию из-за своих дел, что в один прекрасный день смотался на Амазонку. Отважная личность.
- Так он избавился от депрессии? - уточнил Тони.
- О, почти сразу. На второй день путешествия его сожрал крокодил.
- Да, я всегда об этом мечтал, - сказал я.
- О чем - как попасть на обед к крокодилу? - спросил Тони.
- Нет, дубина - о том, как постранствовать по миру. Еще в Ливерпуле, изнывая от скуки, я, бывало, захаживал на мол и строил планы, как бы тайком пробраться на борт одного из лайнеров, идущих в Австралию или Канаду.
- Вот видишь, теперь тебе уже не придется торчать на пристанях, ухмыльнулся Патрик. - Теперь ты можешь позволить себе обогнуть весь земной шар, валяясь в каюте-люкс. Да и возраст у тебя для этой цели самый подходящий. Эх, где мои двадцать четыре года! Только не упусти время, а то начнешь потом строить планы о женитьбе да о семейной жизни.
Я содрогнулся.
- Бога ради, Патрик, не порть прекрасный вечер дурацкими разговорами.
- Извини, просто с языка сорвалось. Капни за это унцию виски в рюмку умирающего от жажды друга.
- Токио - тоже неплохо, - задумчиво произнес Тони. - Мне бы там понравилось.
- Гаити и только Гаити, - назидательно произнес Патрик, залпом опрокидывая рюмку. - Жаркое, знойное Гаити. Эх, ребята, представляете лежишь ты на ласковом солнышке, а тебя растирает маслом прекрасная меднокожая мулатка? Высокая, стройная, грациозная и - обнаженная по пояс...
Ошеломленное молчание красноречиво засвидетельствовало, что мы хорошо представили себе это зрелище.
- И все это твое, Расс, - взволнованно продолжил он чуть приглушенным голосом. - Все тебе по карману. Настанет ноябрь, и ты свободен, как ветер в поле. Если место тебе приглянется - задержишься, если же нет - помчишь дальше. Жаль, что я не могу составить тебе компанию.
- Слушай, я ведь ещё не сказал, что куда-то поеду...
- Поедешь, куда ты денешься. Такой случай упускать нельзя.
Тони закурил и сказал мне:
- А какой у тебя выбор, Расс? На кой черт тебе деньги, если ты не собираешься путешествовать?
Я задумчиво поскреб себя за подбородок.
- Я мог бы вложить их в банк и жить на проценты - чистыми выходило бы около десяти фунтов в неделю.
Тони презрительно фыркнул.
- Десятка в неделю - фантастика! Этого едва на сигареты хватит.
- Или купил бы дом.
- Зачем?
- А пес его знает. Другие так поступают.
- Не обращай на него внимания, Тони, - махнул рукой Патрик. - Он просто болтает первое, что на язык подворачивается. Любому двадцатичетырехлетнему парню недвижимость нужна примерно так же, как второй член - а уж Рассу и подавно. У него мятежная натура. Долго усидеть на одном месте для него все равно, что всю жизнь прожить в затворничестве.
Я снова содрогнулся.
- Патрик, второй раз прошу - не порть прекрасный вечер.
Как и ожидалось, мы прогудели почти всю ночь напролет. Примерно в четыре утра мы с Тони запихнули пьяного в стельку Патрика в его постель, а полчаса спустя утихомирились и сами. Тони устроился на раскладном диване в гостиной, в то время как я уединился в своей спальне.
Несмотря на поздний час, заснуть мне долго не удавалось. Эти прохвосты так разбередили мою душу, что я лежал, уставившись в потолок, и представлял, как катаюсь на прибойных волнах в Австралии, добываю алмазы в копях Южной Африки, пью с девушками вино в римской траттории...
Я все ещё не мог поверить, что все это теперь мне и впрямь доступно. Старые привычки умирают медленно и неохотно, а я слишком много лет провел без лишнего пенса в кармане, чтобы сразу привыкнуть к свалившемуся, как снег на голову, богатству. Внезапно окружающий мир показался мне слишком огромным и пугающим. Я всегда мечтал увидеть его у своих ног, а тут вдруг почувствовал себя ребенком, который пригрозил здоровому парню, что поколотит его за два пенса, а верзила вдруг возьми да вручи ему двухпенсовик... Должно быть, именно перспектива покорения мира в одиночку напугала меня. С другой стороны, ещё сравнительно недавно даже Лондон казался мне недостижимой мечтой, а теперь - ха! Да, все это лишь вопрос привычки.
Я чаевничал с махараджей Джайпура и собирался идти охотиться на тигра-людоеда, когда меня разбудил Тони.
- Пробудитесь, Крез, паланкин подан. Вставай, лежебока - сегодня ты должен показать мне Мальорку.
Утро стояло теплое и ласковое, солнце уже давно сияло и вовсю припекало. Я выполз на веранду, вдохнул полной грудью и помахал двум загорелым девчушкам, которые уже шлепали на пляж. Ну и денек. Несмотря на то, что проспал я всего четыре часа, чувствовал я себя, как огурчик. К тому же - проснулся я уже совсем другим человеком.
А почему другим? И насколько другим? Пораскинув мозгами, я вдруг сообразил.
Я же стал богат, черт побери!
Глава восьмая
Первым делом мне было необходимо устроить Тони в какой-нибудь отель. Друг - он, конечно, друг, но терпеть его постоянное общество дни и ночи напролет было мне не под силу.
- Неужели ты и вправду не понимаешь, - начал я, когда мы завтракали на веранде, - что все номера на острове забронированы ещё с Рождества?
Тони меня даже не слушал. Облаченный в отутюженные канареечные брюки и яркую ядовито-оранжевую рубашку, он, до идиотизма вытянув шею, разглядывал сквозь темные очки топавшую на пляж светловолосую девчушку в купальнике из пары ниток. Когда блондинка, скинув верхнюю ниточку, заменявшую лифчик, легла на песок, он похабно присвистнул и повернулся ко мне.
- Ты когда-нибудь видел такие груди? Господи, мне показалось, что я сплю...