Через силу отодрав взгляд от розовых сосков Глэдис, я объявил:
- Теперь, пожалуйста, посидите спокойно, чтобы я мог вас пересчитать.
С первой попытки у меня вышло тридцать четыре. А записались тридцать пять.
Я снова пересчитал головы. На сей раз получилось тридцать три. Затем из-под сиденья вынырнула голова Фитча. Тридцать четыре.
- Извините, - шмыгнул носом Фитч. - Сигарету уронил.
И ведь наверняка нарочно. Прохвост!
- Кого-то не хватает, - сказал я. - Мне придется проверять по списку.
- Это миссис Поппет! - выкрикнула сзади миссис Фартинг. - Она, наверное, в туалете.
- Бедняжка, она вечно торчит в клозете, - вздохнула Дорис Черепахоу. Говорит, что это у них семейное.
- Что именно? - поинтересовалась Элла.
- Она не сказала.
- Надо было выйти замуж за водопроводчика, - хихикнула Элла.
Я повернулся к нашему водителю Антонио, приятному пареньку с расплющенным ухом и без передних зубов - результат расхождения во мнениях с одним пьяным мадридским таксистом.
- Запускай двигатель, - сказал я. - А я посмотрю в отеле.
Я быстро прошагал в вестибюль, перехватил какую-то горничную и отправил её в туалет с просьбой передать миссис Поппет, что мы её ждем.
Пару минут спустя дверь туалета распахнулась и оттуда выпорхнула раскрасневшаяся миссис Поппет, на ходу оправляя юбки.
- Извините, мистер Торбин, это не моя вина. Там не оказалось бумаги, а я обнаружила это слишком поздно... Если бы не ваша горничная, я бы просидела там до утра...
Она семенила впереди меня, сокрушенно мотая головой и приговаривая:
- Спасибо мистеру Торбину, не то мне бы там пришлось всю ночь сидеть... Понимаете, там не было бумаги, - это уже в автобусе. - Я застряла...
- Нужно было попрыгать вверх-вниз, Элси, - донесся сзади чей-то озорный выкрик. - Оно бы само высохло.
- Молчи, негодница, - отбивалась миссис Поппет. - Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моем месте.
- Поехали, Антонио! - скомандовал я и посмотрел на часы. Без десяти восемь. Замечательное достижение, учитывая возникшие осложнения.
Автобус выкатил на шоссе, а я включил микрофон и подул в него.
- Проверка микрофона... раз... два... три...
- Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, - продолжил за меня Фред Стейли.
Остальные тут же подхватили:
- Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы мой рассказ! Ура!
- Леди и джентльмены... - начал я.
- Спой нам, Расс!
- Леди и...
- Ладно, не ломайся! Расскажи анекдотик! - послышались выкрики.
- ...добро пожаловать в...
- Бодро катаясь галопом... - громко проорал Джордж Дарнли.
- Не смей, Джордж, - взвилась его жена.
- Мэри свалилась на...
- Джордж!
- ...землю, - невинным голосом закончил Джордж. - А ты что подумала, милая?
- Леди и джентльмены, - снова начал я.
- Молодец, Джордж! - раздался чей-то голос. - Еще знаешь такие?
- Ага, - расхохотался Джордж. - Про китайца по фамилии Фуй...
- Джордж! - завопила его праведная супруга.
- Нет, ребята, пожалуй не стоит...
- Леди и джентльмены, - в третий раз повторил я.
- Джордж, это не про то, как он менялся фамилиями с Фером?
- В самую точку, - обрадовался Джордж, отбиваясь от жены. - Только концовку вам придется домыслить самим, не то меня прикончат...
- Леди и джентльмены...
Безнадежно. Я собирался рассказать им про поджидавшие нас по дороге красоты, но им было явно не до созерцания природы.
- Ну что, будем петь? - завопил я в микрофон.
- Да-аа! - грянул хор. И тут же Дорис Черепахоу звонко затянула "Молодушку".
Всю дорогу разбитная компания веселилась до упада.
Уже приближаясь к ферме, мы миновали добрую дюжину автобусов, выстроившихся гуськом вдоль шоссе. Они уже изрыгнули своих пассажиров на ферме и теперь чинно дожидались окончания фиесты. За нами тянулся хвост ещё из полудюжины автобусов. А всего, по моим подсчетам, их ожидалось до полусотни.
Для тех из вас, кто не имел счастья насладиться настоящей фиестой где-нибудь между Аликанте и Акапулько, позвольте вкратце обрисовать обстановку.
Пару лет назад два англичанина приобрели за бесценок оливковую плантацию в десяти милях от Пальмы и не пожалели денег на то, чтобы превратить её в настоящую туристическую Мекку.
Вот что они сделали, например, с фермой. Центральный двор, окруженный допотопными маслобойнями, превратили в гигантский банкетный зал. Под открытым небом разместились столы с выпивкой, а в бывших маслобойнях протянулись ряды длинных столов с резными скамьями, а все стены были увешаны всякой средневековой галиматьей - бронзовыми лампами и кубками, рыцарскими шлемами, мечами, щитами и копьями.
Программа на вечер была намечена следующая: после "банкета" (меню состояло из холодной ветчины и копченых цыплят, печеной картошки, зеленого салата и такого количества дешевого сладкого шампанского, которое только можно проглотить за час) всем, кто ещё был способен идти, предлагалось проковылять на открытую танцевальную площадку и плясать до одури. Точнее до полуночи.
Примерно на десять вечера намечалось сорокапятиминутное выступление скверного ансамбля фламенко, затянутого, на мой взгляд, минут на сорок. Впрочем, к тому времени клиентам полагалось так набраться, что они выдержали бы и не такое, лишь бы шампанское лилось рекой. А уж шампанское не иссякало, ведь после первой смены бутылок за спиртное приходилось уже доплачивать.
Танцевали туристы под музыку, которую обеспечивал довольно недурной квартет молодых волосатиков-англичан, почему-то называвших себя "Всадниками". Их лиц я ещё до сих пор так и не видел. В качестве альтернативы предлагалась дискотека, размещавшаяся в одном из бывших амбаров, но, насколько я помню, туда никто никогда не забредал. Впрочем, если вы предпочитаете адской какофонии тихое и уединенное местечко, то этот амбар как раз для вас.
Итак, автобус вкатил на ферму, и Антонио заглушил двигатель.
- Вот мы и приехали! - жизнерадостно возвестил я. - Высаживайтесь - и задайте им перца! Во дворе вас ждет море бесплатной выпивки.
В ответ, как и ожидалось, грянул дружный хор восторженных возгласов. Можно подумать, что мои любители бесплатной выпивки и впрямь что-то выигрывали - тогда как на самом деле за пару уплаченных ими фунтов можно было купить целый ящик предлагавшейся им дрянной шипучки да ещё принести устроителям празднества тридцать шиллингов чистой прибыли.
Я спрыгнул первым и помог спуститься на землю женщинам и самым пожилым из моих клиентов. Дух фиесты уже захватил всех. Мои старички смеялись и веселились, как дети на пикнике.
Глэдис с Эсмой выбрались самыми последними и, повиснув на мне с двух сторон, замкнули колонну туристов, которые, нетерпеливо поводя носами, устремились к накрытым во дворе столам. Длинные столы были уставлены нескончаемыми вереницами стаканов, доверху наполненных какой-то адской смесью, именовавшейся пуншем. Опаснейшая штука, скажу я вам. Вкус, как у фруктового сока, а вот крепость убийственная. По замыслу организаторов, тот, кто не свалится сразу, дальше уже особой разборчивостью отличаться не будет.
Я вручил Глэдис и Эсме по стакану. Залпом осушив их, девушки провозгласили, что в жизни не пробовали такой вкуснятины.
- Как мне здесь нравится! - воскликнула Глэдис, обводя глазами внутренний двор маслобойни и хозяйственные постройки. - Так романтично!
Посреди двора трое испанцев в широкополых шляпах и костюмах средневековых трубадуров лупили по струнам гитар и истерически визжали про испанскую луну в испанском июне. Вокруг же, не обращая на них ни малейшего внимания, бесновались восемьдесят семь тысяч туристов, опорожняя один за другим стаканы с бесплатным пуншем и надеясь, что никто не заметит их стремления заполучить за внесенные деньги как можно больше - напомню, что именно этого и добивались коварные организаторы фиесты.
В следующую минуту молодой англичанин, аляповато разодетый в пышное платье кабальеро, громко провозгласил: