Рекомендациям верили, а потому для юношей и девушек не существовало вступительных экзаменов.
Олег Антонов получил следующее письмо-рекомендацию от непосредственно своего руководителя ОДВФ Голубева:
ОДВФ Саратовского Губотдела от 10 января 1925 г.
В секретариат ОДВФ РСФСР Дорогие товарищи!
Предъявителю сего, быв. секретарю спортсекции Саргуботдела ОДВФ, председателю Центрального кружка планеристов г. Саратова «Парящий полет», конструктору нашего планера «Голубь», автору 2-х выпущенных брошюр «Зачем нам нужны планеры» и «Простейшие модели планеров из бумаги» и активнейшему члену нашего общества тов. Антонову О. К. Саргуботдел ОДВФ просит оказать всемернейшее содействие в поступлении в одно из учебных заведений.
Тов. Антонов достаточно проявил себя в нашей повседневной работе, и мы глубоко надеемся, что секретариат ОДВФ РСФСР окажет ему должное содействие в просимом.
С товарищеским приветом
Отв. секретарь Саргуботдела ОДВФ: Голубев
Делопроизводитель: Мазилкина.
Секретариат откликнулся на характеристику Саратовского отделения — Олега Антонова рекомендовали для поступления в Саратовский университет.
Но тут произошли непредвиденные затруднения.
Председатель приемочной комиссии увидел перед собой маленького кареглазого парнишку по внешнему облику лет 13–14.
Он возмутился:
— Ты что, серьезно пришел поступать? Молод еще… Тебе бы годика через четыре… Не раньше.
После долгих перипетий и объяснений Антонова все же зачислили на путейский факультет.
Отец был в восторге:
— Наконец серьезное дело — транспорт. А то все какая-то чепуха — самолеты, планеры…
Но радость Антонова-старшего была недолгой. В начале второго года учебы путейский факультет почему-то закрыли. Поступать в другой институт уже не было времени. Олег погрузился в конструирование планеров.
Однако в это же самое время в учреждение, где работал отец Антонова, через профсоюзную организацию бюро инженеров и техников пришла соответствующая заявка на рекомендацию для учебы в Ленинградском политехническом институте. Из двух кандидатов был выделен Олег Антонов. Второй парень не то испугался, не то благородно уступил место приятелю. Олег выехал в Ленинград.
И, о чудо, его приняли, зачислив студентом Ленинградского политехнического института на корабельный факультет, отделение гидроавиации.
Вот он, потрясенный, идет по улицам северной столицы, вдоль Невы, по знаменитой гранитной набережной. Что может быть сравнимо с городом Ленина, с его дворцами, выстроившимися по обоим берегам могучей реки, с устремленными в небо шпилями Петропавловской крепости и Адмиралтейства?
Что может быть прекраснее Невского проспекта, где одно здание красивее другого, где все напоминает о величии России?
Что может быть гармоничнее титанических колонн Исаакиевского собора, несущих на себе золоченую полусферу купола, парящего над всем городом? Что может быть более впечатляющим, чем могучая фигура медного всадника с рукой, простертой в будущее, и с неповторимой славой прошлого.
Можно только мысленно представить себе потрясение юного Антонова, впервые попавшего в этот прекрасный город из далекой приволжской провинции.
Да, в Саратове — Волга, и она тоже величественна. Но было в Ленинграде, кроме внешнего облика, еще нечто неповторимое, уникальное. Олег Антонов сразу почувствовал это.
Мечта о полете становилась реальностью. Позже он писал об этом:
«Новый планер — нам в то время снились и снились только полеты — мы, будущие конструкторы самолетов, сооружали в здании, которое стояло в трех минутах хода от арки Главного штаба, от Зимнего дворца».
Ленинград заставил Олега пересмотреть весь характер жизни и поведения. На него буквально обрушилось огромное количество прямых обязанностей и взятых на себя обязательств. И все это помимо основного — учебы в институте.
Инициативный, энергичный и уже «знающий» в планерном деле молодой человек был тут же избран секретарем технического комитета ОДВФ.