Антонов принимал непосредственное участие в непрерывной доводке и модернизации всей гаммы боевых машин от ЯК-3 до ЯК-9, участвовавших в бою и требовавших непрерывной «доводки» по конкретным предложениям и указаниям летчиков, проверявших машину под огнем истребителей и зенитной артиллерии. Никогда еще работа эта не проходила столь стремительно и, я бы сказал, раскованно.
«Вот почему советские конструкторы, — вспоминает Антонов, — без лишних согласований и виз, без особых совещаний и зачастую без указаний свыше шли на смелые решения, не боясь ни ответственности, ни трудностей, ни риска впасть в возможные ошибки.
Летчик-истребитель, обгоревший в бою, не предлагал установить бортовой огнетушитель, он требовал улучшить обзор из кабины. На ходу менялась схема остекления кабины, переделывался заголовный обтекатель, материал заменялся пулестойким стеклом.
Истребитель получал более широкий обзор — еще одно преимущество в скоротечном воздушном бою…»
Это всего лишь один пример живой связи конструктора с летчиками. Примеров таких можно привести бесчисленное множество из всех областей конструкции боевой машины.
«Трудно переоценить заслуги летчиков, инженеров, авиамехаников в совершенствовании боевой техники. Тысячи писем, устных пожеланий и советов, поступавших в военные годы на наши заводы и конструкторские бюро, были тем постоянным быстродействующим катализатором, который непрерывно подогревал и будил конструкторскую мысль…
Подобно тому, как из ручейков рождаются реки, так из этих мелких советов-требований, возникавших в условиях боя, складывались новые черты машины, достигалось превосходство над самолетами противника».
Истребитель ЯК-3 в результате многих модернизаций стал самым легким и самым маневренным в мире. Достаточно сказать, что по скорости он превосходил «Мессершмитт-109» на 100 км/ч, а «фокке-вульф» на 200 км/ч.
Особенно выделялся ЯК-3 на вертикальном маневре, часто решавшем исход боя, — здесь у него не было соперников.
Истребитель ЯК-9 обладал мощным пушечным вооружением. А ЯК-9Д (что значит «Дальний») имел специфические возможности, вообще недоступные другим самолетам подобного типа. В истории войны известен случай, когда группа этих истребителей пересекла оккупированные немцами территории Румынии, Болгарии и Югославии, чтобы совершить беспосадочный перелет в Италию.
Советские летчики так оценивали легкость управления боевой машины: в бою забываешь, что ты ведешь машину, думаешь, что крылья выросли вместо рук.
Высочайше оценивали истребитель ЯК-3 французские летчики эскадрильи «Нормандия — Неман», которые воевали в небе нашей Родины на самолетах этого типа.
Мой большой друг Герой Советского Союза маркиз Роллан де ля Пуап первое, что сделал при нашей встрече в Париже, — отвел меня в музей авиации, где под стеклянным куполом до сих пор висит исторический ЯК-3.
— Нам, летчикам Нормандии, — сказал Пуап, — эти самолеты подарили, когда после победы мы возвращались на Родину. Мы решили сохранить этот истребитель навечно — это частица нашей жизни, нашей биографии.
«А мы?» — подумал я. Из 36 тысяч ЯКов, выпущенных за годы войны, как выяснилось, не сохранилось через несколько лет после войны ни одного. ЯК-3 пришлось извлекать для музея из болота, куда упал когда-то сбитый истребитель.
Гитлеровские летчики откровенно боялись ЯКов. Во время войны в наши руки попала, например, следующая немецкая инструкция.
«Строго проинструктировать летчиков истребительных подразделений: при встрече с истребителями противника ЯК с наклонной антенной и без масляного радиатора на носу в бой не вступать».
Ну что ж, красноречивее о преимуществах ЯКов не скажешь!
Работая в конструкторском бюро Яковлева, Олег Константинович Антонов сделал свой творческий вклад в формирование лучшего истребителя времен Великой Отечественной войны.
Хочется лишь отметить одну весьма характерную для конструктора черту — заботу о непрерывной модернизации уже, казалось бы, отработанной конструкции. Этому принципу следовал Антонов, когда строил свои планеры, — это всегда была серия машин, каждый элемент которых подвергался постоянному усовершенствованию. Принципу постоянного обогащения ранее созданного всегда следовал главный конструктор и в последующей работе. Он утверждал, что процессы усовершенствования, модернизации зачастую бывают более важны и результативны, чем создание нового самолета с еще не выясненными возможностями.