Я был в ступоре. Даже не так, — в совершенном шоке, перемешанном с ужасом. Осматривая своё тело подростка и одновременно осознавая, что только что лежал перед телевизором, закричал:
— Что⁈ Как⁈ За что⁈
В полной прострации я шёл и вопил на весь лес.
— Ты что орёшь пацан?
Передо мной стояли двое мужчин с топорами, одетых по — древнему. От очередной неожиданности у меня вырвалось:
— Потерялся. Людей ищу.
— А как здесь оказался?
— Да просто пошёл гулять и сам не заметил, как заблудился.
— Понятно. Кто твоя семья? Знаешь, где живёшь?
— Да. Живу прямо на окраине города, в семье Луция Корнеллия.
— Знаем такого. Так ты его блаженный сын, что ли? У тебя ещё красивая сестра.
— Не совсем я уж и блаженный. А сестра есть, на два года старше.
— То, что не совсем отсталый видим. Разговариваешь прямо как взрослый. Хотя то, что зачем-то сам пошёл в лес, не сильно тебя оправдывает. Ладно, отведём тебя к отцу. Он у тебя всё так же пьёт?
— Да, иногда бывает такое. Буду признателен, вы меня прямо спасаете.
— На всё воля богов. Поможем тебе.
Мы шли домой и весь путь мне выговаривали, что какое чудо, что я остался в лесу жив и меня не сожрали волки. Я же всю дорогу с трудом переваривал, что разговариваю и думаю на чистой латыни. Истинную подоплёку ситуации своим попутчикам я решил не озвучивать. В голове всплыло, что отец в древнем Риме имеет полную власть над своей семьёй. А пока я пытался скрыть изумление, — непонятные строения, странные люди в древней одежде. Наконец, дошли до отцовского дома.
— Спасибо, господа. Мы на месте.
— Ладно, Сулла. Больше не теряйся. Заходить к тебе не будем. Сам объяснишься с Луцием Корнеллием.
Наш дом. Непонятное чувство. Стою перед ним и не могу зайти. Пытаюсь успокоиться, рассматривая строение. Усадьба представляла собой прямоугольное сооружение, которое тянулось вдоль двора, а на улицу выходило глухими торцевыми стенами. Каменная стена была побелена и прорезана узкой дверью. В ее верхней части было двое маленьких окошек. Над ними виднелась крыша из красных черепиц. Выдохнув, я зашёл внутрь. Прошёл вестибул (прохожую) и уже в атриуме (что-то вроде гостиной) столкнулся с отцом, — невысоким сутулым мужчиной, с впалыми глазами и багряными пятнами на лице. Тот был трезв и напряжён.
— Ты? Но как? — начал он, смутившись, но затем взял себя в руки.
— Где шатался целый день? Убежал тут от меня. Я что, с тобой в прятки должен играть? — сказал папенька.
— Сам не знаю, отец. Ничего толком не помню, кроме быка.
— Быка?
— Да. Ко мне подошёл в лесу огромный белый бык и сказал, что берёт меня под защиту, а потом я вдруг очнулся посреди дороги. Позже мне встретились какие-то строители. С ними я дошёл до дома.
Луций Корнеллий побледнел словно статуя. Каждый римлянин знал, что великий Юпитер может являться к людям в образе белого быка. С трудом уняв дрожь и заикаясь, спросил: «Этот бык, он что-то ещё тебе сказал?»
— Нет, больше, ничего.
— Ладно, ложись спать, уже поздно.
После этих слов я пошёл в свою комнату и просто упал на кровать. Уже лёжа меня начало буквально трясти. Ком в горле, страшное сердцебиение, ужасная дрожь… Казалось, я поймал паническую атаку. Меня буквально давило физически. Осознавая, что могу выдать себя, я начал глубоко дышать: вдох-выдох-вдох-выдох… С трудом успокоившись, психика малолетнего пацана не выдержала, — я отрубился. Всю ночь мне снилось детство ребёнка из Римской республики оказавшегося в такой непростой ситуации. Так, неожиданно прекратилась одна жизнь и началась совершенно другая…
Первые мои дни я вёл себя слегка несуразно. Вроде всё было знакомо, но в то же время и нет. Память прежнего хозяина сохранилась, но своё изумление мне скрывать удавалось не очень. Этому способствовало много фактов. Начну с главного, на мой взгляд, места в доме — туалета. Он располагался у нас на кухне без всякой перегородки, и запахи обоих мест, смешиваясь, давали-таки просто невероятные ароматы. Туалетной бумаги не было, — её заменяли какие-то губки на палках. Сами эти губки стояли в ведре с уксусом. После подтирания такой палкой задница начинала зудеть. Для малой нужды использовалась амфора. Позже содержимое сосуда продавалось сборщикам мочи, а те, в свою очередь, передавали её прачечным и кожевникам. С помощью мочи стирали и отбеливали одежду! После туалета для меня было не менее важным, — еда. Так вот, кормили тут плохо. Я был недоволен. Где, спрашивается, мясо? Когда я так спросил, то на меня все посмотрели как на полного идиота. Оказывается, мясо ели богачи, а наша семья к ней никак не относилась. Дряньство! Были только всякие похлёбки, каши, фрукты, овощи и зачем-то мерзкие улитки. Одна радость, — с рыбой проблем не было. И вот обедали мы за большим столом лёжа! Ненормальные люди! Я долго учился не пачкать свою тунику из-за такой дикости! Мебели в доме толком не было. А где комоды и шкафы? А нет их. Вместо этого стоят дурацкие сундуки. Позже я узнал, что наш не самый богатый по достатку дом находился в довольно неблагополучном районе под названием Субура. Название местности мне ничего не сказало, а сведения о том, что идёт консульство каких-то непонятных людей, также не добавило общей ясности. Всё, что я знал точно об истории Рима, так это то, что там есть бои гладиаторов и легионы. Ещё я помнил фильм про Клеопатру. Там показывалось, что после убийства Цезаря его сыном Брутом, была в империи какая-то Гражданская война, в которой победил Октавиан. Негусто совсем, понимаю, но всё же лучше, чем ничего.