— Спасибо, господин Марк Минуций…
Гай Юлий Цезарь был зол. В его особняке умерла подруга жены Секунда. Он был дома, когда всё случилось…Казалось, это дурной сон, — соседка умирала в агонии. Её судороги и рвота кровью вызвали настоящий переполох в особняке политика. Увидев, как она умирает, Цезарь напрягся ещё больше. Налицо были все симптомы отравления одним из любимых и используемых им лично ядов. Отдав незаметный приказ спрятать посуду и еду пострадавшей, он отослал человека за «карманным» следователем. Разумеется, прибывший квестор опросил всех формально и без должного усердия. Затем чиновник сразу же отправился в дом жертвы для поиска «настоящего виновника» возможного преступления.
Гай Юлий в это же самое время провёл собственное расследование и довольно быстро выяснил «откуда растут ноги». Сейчас перед ним стояла старшая дочь Юлилла и, как выяснилось, ни чуть не страдала от содеянного.
— Да, я отравила эту старуху! Вы меня поймали, — радуйтесь!
— Зачем ты это сделала?
— Она меня страшно оскорбила.
— И что же такое она могла тебе сказать, чтобы ты с ней так поступила?
— Не сказала! Хуже! Делала!
— Так что же?
— Она спала с моим любимым.
— Чего?
— Да. Ты верно слышишь, отец. Она спала с моим парнем!
Всё ещё не веря своим ушам, Цезарь попытался уточнить:
— Кто он?
— Сулла Корнеллий, её пасынок.
— Это сын того сдохшего алкоголика Луция Корнеллия?
— Он самый.
— Ты что сошла сума? Он же тебе даже не пара.
— Это пока, но в будущем он станет великим человеком.
— Каким ещё к Аиду великим? Запомни! Сыновья алкоголиков всегда идут по стопам родителей, а тут не просто отец-пьяница, а голодранец! У этого Суллы ведь ничего нет? Так? Отвечай!
— Нет, но…
— Так как он сделает капитал, если у него нет даже собственного дома и он живёт на птичьих правах у своей мачехи. Она ведь его использовала как обычную подстилку!
— Сулла станет политиком!
— Каким политиком? Ты что дура? Для занятия должности нужно иметь и собственный дом, и капитал.
— Он мог бы заработать…
— Как?
— Но он мужчина…
— Да тут половина Рима мужчины. Что дальше?
— Сулла мог бы организовать собственное дело, что-то открыть. Его только что признали совершеннолетним.
— Плевать на совершеннолетие. Это ничего не решает. Скажи, — на какие деньги Сулла должен что-то открыть?
— Не знаю, но он мог бы…
— Как?
Юлилла ошарашенно молчала, не зная, как ответить на такой вопрос.
— Аид с этим Суллой. Скажи почему ты решила отравить его мачеху?
— Но она спала с ним.
— И что?
— Как что? Мы же любим друг друга.
— А Секунда об этом знала?
— Сулла ей, наверное, сказал.
— Наверное?
— Я не знаю точно.
— Так понимаю, что твой парень спал с мачехой, потому что ему тупо не было куда идти и у него нет денег даже на какой-нибудь клоповник в инсулле.
— Он же был несовершеннолетний.
— Тогда у него точно не было денег. Так?
— Наверное.
— Получается, ты отравила подругу матери из-за какого-то бесперспективного голодранца. Причём эта Секунда была даже не в курсе твоей якобы любви!
— Я…я…я не знаю.
— Ладно, ты шантажом добилась от моего секретаря яда, но скажи Юпитера ради, зачем было травить соседку в нашем доме?
— А где я ещё могла бы это сделать?
— Много где, но только не у нас. Ты в курсе, что если человек умирает от отравления в каком-то доме, то подозрение падает в первую очередь на его хозяев?
— Не думала…Мне было плохо…
— Ты подставила всю семью под удар! А если бы яд приняла твоя мать?
— Я всё просчитала. Только Секунда пила вино. Мама днём обычно не пьёт ничего кроме поски (смеси воды с уксусом).
— А вдруг бы в этот раз захотела?
— Но…
— А как ты думала объяснять смерть соседки полиции?
— Не знаю…
— Не знаешь?
— Нет, но я ведь не хотела никому навредить из семьи…
— Знаю, чего ты хотела! Тварь! Вела себя как тупая, эгоистичная шлюха! Даже не верится, что у меня выросла такая дочь!
— Простите, отец, — проглатывая слова, ответила Юлилла сквозь слёзы.
— Кто был в курсе отравления?
— Только Луций Ветурий и рабыня Магда.
— Поздравляю! Сегодня ты убила не одного, а сразу трёх! Далеко пойдёшь дочь!
— Почему трёх?
— А как я, по-твоему, их должен оставлять в живых? Тебя же рано или поздно сдадут.
— Они поклялись молчать.
— Ты совсем тупая? Нельзя оставлять свидетелей. Если под нас начнут «копать», то все заговорят.
— Простите, отец.
— Значит так. Сейчас я тебя не могу наказать! После смерти этой соседки пойдут ненужные слухи, и наша семья получит ещё больший ущерб. Сиди дома и держи рот на замке! А я постараюсь разгрести тот завал, что ты устроила!