— Конечно, господин.
Тут зашли дети примерно моего возраста и с интересом посмотрели на меня. Школьный надзиратель приказал им не обращать на меня внимания и приступать к учёбе. Работа началась и скажу честно, всё занятие я сидел ошалевшим. Учились мальчики и девочки вместе, и на этом сходство со школой из моей прошлой жизни закончилось. Занятие выглядело следующим образом: надзиратель заставлял вытверживать наизусть названия букв и порядок их в алфавите и только затем показывал буквы. После букв переходили к складам и потом уже к чтению целых слов. От чтения перешли к письму. На навощённых табличках ученики пытались самостоятельно копировать написанные учителем слова. После того как школьники перешли к обучению арифметики, у меня заболела голова. Счёту обучали с помощью пальцев — пальцы левой руки обозначали единицы и десятки, правой — сотни и тысячи. Была ещё и специальная счётная доска — абака, похожая на наши счёты. Само занятие сопровождалось бранью и побоями. В качестве лёгкого орудия наказания использовалась трость, а в случае более серьезного, — ремень. Спустя несколько часов урок, наконец, закончился. Дети уходили домой. А я продолжил разговор с Титом Сервием.
— Господин Тит Сервий, возвращаясь к нашей беседе… Так уж вышло, что у меня не получилось обучаться в школе, а из-за работы я не могу посещать её регулярно. Хотелось бы пока купить несколько пособий для обучения латыни. А позже подойти к вам за индивидуальными занятиями.
— Хм. Это можно. Книги дорого стоят. Меньше чем за 1 денарий не отдам.
— Согласен. Знание, как говорится, сила.
— Интересное высказывание. А кто его автор?
— Не помню уже. Из головы вылетело.
— Хочу сказать, молодой человек. Если бы вы прямо так не поведали о своей проблеме с грамотностью, то я бы никогда о вас так и не подумал. Речь очень взвешенная, такое ощущение, что разговариваешь не с мальчиком, а со взрослым человеком.
— Благодарю, учитель. Признаться, наблюдать за вашей работой было огромным удовольствием. Я даже кое-чему немного научился.
— И чему же это?
— Тому, что в римском алфавите 23 буквы. Буквы называются своим звучанием, а в случае согласных — с добавлением гласных для произносимости. Пишут слева направо.
— Это ты за один урок понял?
— Да. Вы же там всё поэтапно же проходили.
— Просто удивительно. Мои ученики годами не могут это вызубрить.
— У меня хорошая память.
— Такой талант не должен пропадать. Я вам даже скидку сделаю на учебники по латыни. Уступлю 1 асс. Итого теперь будет 15 ассов (1 денарий был равен 4 сестерциям или 16 ассам).
— Большое спасибо, господин Тит Сервий.
— Вот держи, Сулла. Рад тебе помочь. Обязательно приходи, когда освободишься.
Шёл я домой уже вечером и размышлял о римской школе. «Хрень какая! Не пойду я к нему больше», — в голове сидела лишь эта мысль. Методика обучения никакая. Я в детском садике за 3 недели научился читать, а тут годами не могут. Трата времени. Уроки длятся часами, детей бьют, а толку никакого. Нет, оставлю на крайний случай. Буду самостоятельно учить, — ладно хоть денег на книги хватило. Всякие извращенцы, пока их обслуживал за столом, за неделю целый денарий мне накидали. Чёртова таверна!
Вечерний Рим опасен и одновременно скучен. Поразительное сочетание, на мой взгляд. Никакого уличного освещения нет, а улицы города заполнили сотни телег — днём поставки были невозможны, узкие улочки были перегружены. Народ же выходил из дома в поисках удовольствий, а бандиты на свой обычный промысел…
Придя домой, натолкнулся на целую делегацию. К сестре пришёл свататься некий господин.
— А, ты явился. Вот познакомься Сулла, это будущий муж нашей Корнеллии Публий Квинт, а вот его друзья Спурий Маний и Луций Тиберий, — познакомил меня отец.
— Добрый вечер господа! Рад познакомиться.
— У тебя уже взрослый сын, Луций Корнеллий, а мы о нём почти ничего не знаем. А что у тебя в руках Сулла?
— Это учебники.
— Что за учебники? — удивлённо спросил на этот раз сам отец.
— Учебники по латыни. Я собираюсь обучиться грамоте.
Отец от этих слов прямо впал в ступор, а Публий Квинт продолжил:
— Похвально, молодой человек. Сейчас больше половины римского населения неграмотны, а ведь именно образование даёт доступ ко многим должностям.
Отойдя от шока, папенька меня отослал к себе в комнату, сказав, что тут деловой разговор. Зайдя за угол, я, конечно же, решил подслушать. Через некоторое время картина стала ясна: Публий Квинт платит отцу 2000 денариев и получает руку дочери, а заодно улучшает свою родословную. Наш род Корнеллиев хоть был сейчас беден, но зато отличался древностью, что крайне ценилось при назначении на государственные должности. Сам жених был уже лет пятидесяти, плешив и довольно толст, а моей красивой темноволосой сестре с зелёными глазами было всего четырнадцать, но данный момент, судя по всему, никого особо не интересовал.