Глава 20
Произошёл оглушительный взрыв! Иначе нельзя описать тот эффект, который принесли собой внезапно появившиеся в руках заинтересованных лиц документы от Марка Эмилия Скавра. Бурное обсуждение, выяснение отношений, скандалы привели к требованию Сената оставить цензору свои полномочия. Скавр отказался. «Цензором меня избрали, я затеял важные стройки и сейчас, на полпути, не могу бросить дело. Более того, все гнусные обвинения в мой адрес затеяны злоумышленниками Рима. Подавать в отставку сейчас, — это значит идти на поводу у врагов государства».
Сенаторы просили, кричали, возмущались — всё бесполезно. «Срать на вас хотел!» — вскричал цензор и покинул заседание. Честно сказать, даже я был впечатлён. Невероятная наглость, помноженная на беспринципность и возведенная в степень уверенности в своей безнаказанности этого чиновника, заставили его противников на некоторое время отступить. Возможно, Скавру бы и удалось пережить данную атаку, если бы не множество оттоптанных ног конкурентов. Последние намертво вцепились в цензора, желая отомстить за убытки, а заодно поставить на должность своего человека.
Группа депутатов во главе с Марком Юнием Силаном отправились побеседовать с Эмилием Скавром. Увидев делегацию внутри резиденции, развалившийся в кресле цензор с неудовольствием поднялся.
— Что надо?
— Марк Эмилий Сквар, Сенат приказывает вам оставить должность цензора, — заявил Силан.
— Ни за что!
— Но вы должны!
— Ничего я не должен! — ответил цензор и повернулся спиной…
После такого открытого проявления неуважения Сенат вознегодовал. Вопрос был передан на рассмотрение в плебейское собрание. Плебс собрался и обязал коллегию трибунов решить проблему. Сформированная группа во главе с трибуном Гаем Мамилием действовала твёрдо.
— Я направлен сюда народом Рима, Марк Эмилий для того, чтобы сместить вас с должности цензора. Не осталось никаких сомнений, что подписанные вами решения не основывались на букве закона.
— Поскольку не народ меня выбирал, Гай Мамилий, то и сместить он не может.
— Так или иначе, народ требует отставки.
— Не пойду!
— В таком случае я накладываю вето на вашу цензорскую деятельность.
На этом вопрос был исчерпан. Скавр собрал свои вещи, взгромоздился на паланкин и сопровождаемый многочисленными рабами и слугами, покинул «поле боя» непобеждённым.
Во всех этих бурных событиях я участвовал по большей части как наблюдатель. Меня поразило, что цензор не был подвергнут ни суду, ни какому иному взысканию. Коррупция в Риме была настолько значительна, что на неё обычно закрывали глаза. Должности покупались и продавались, суды выносили нужные решения…Единственное, что по-настоящему каралось во властных отношениях, так это государственная измена. После осознания этого факта я понял, почему вокруг Югурты столько дурдома. Осторожно воровать можно, но нельзя предавать…Поразительная мораль… А ведь нумидиец в какой-то степени благодаря мне ушёл от ответственности. Надо исправить ситуацию. Заодно помогу и Гаю Марию…
Чтобы подорвать репутацию Цецилия Метелла, требовалось найти его слабое место. А что может быть им? Самый простой вариант — это исполнение консульских обязанностей. Этот товарищ почти всё время проводит в Нумидии, а значит, нужно найти «проколы» оттуда. Конечно, я сейчас не поеду в Африку. Да и зачем? Все решения по провинциям принимаются в Риме, а значит, здесь и надо искать недовольных. А есть ли они? Думаю, должны быть. Без недовольных просто не бывает…Кому консул мог навредить, специально или случайно? Помимо собственно подчинённых и конкурентов, в голову напрашивались лишь торговцы. В письме Марий упоминал, что из-за действий Квинта Цецилия Метелла поставлено под угрозу снабжение Рима зерном, а ряд дельцов потерпели значительные убытки.