— Итак, мы поздравляем вас, Сулла Корнелий с утверждением на высшую должность в государстве. Сенат предупреждает вас, что срок ваших полномочий ограничен 6 месяцами. Скажите, кого вы выбираете на пост начальника конницы (заместителя диктатора)? — спросил Гай Меммий.
— Гнея Петрея. Он хорошо проявил себя на службе в армии.
— Утверждено. Но не забывайте о причинах назначения. Официально ваш титул звучит Dictator rei gerundae causa (диктатор для ведения войны). Вы обладаете правом над жизнью и смертью любого римского гражданина за исключением народных трибунов. Вас будет запрещено привлекать к суду за совершенные действия на весь срок полномочий. Как диктатор имеете право издавать указы, имеющие силы законов, и изменять любые принятые акты на своё усмотрение.
— Есть ли у меня какие-то ограничения?
— Вы можете расходовать средства государственной казны только с согласия Сената. Кроме того, запрещено передвигаться по Риму на коне. На этом всё Сулла Корнелий. Да пребудет с вами Юпитер! Судьба нашего государства в ваших руках!
Внешние признаки моего изменившегося статуса были довольно ощутимы. «Был никем, а стал чуть ли не Богом», — такое мнение элиты по большей части разделялось всем Римом. У меня появилась очень серьёзная охрана, передо мной были открыты все двери. Количество заискивающих увеличилось даже не в сотни, а тысячи раз. Теперь мне единственному разрешалось носить тогу с особой пурпурной каймой и даже предусматривался специальный курульный стул для моей величественной пятой точки. Вот за стул хотелось сказать большое спасибо. Удобный очень, а другим на нём сидеть нельзя. Но кто на самом деле радовался моему назначению, так это Юлилла. Она вела себя как та кошка, что до отвала обожралась сметаны. Супруга всюду ходила с невероятно довольным и важным лицом, и даже незнакомый с ситуацией человек в тот момент мог легко ошибиться, назвав именно её диктатором. Впрочем, поведение супруги на самом деле сильно изменилось. Она перестала оплачивать покупки в магазинах, так как продавцы дарили ей любые вещи, которые вызывали в ней хоть какой-то интерес. На неё посыпалось множество приглашений в гости, и дни её были буквально расписаны. Юлилла невероятно возгордилась и с серьёзным видом стала утверждать о своей важнейшей роли в моём назначении. Якобы она сумела так воспитать и направить мужа, что тот буквально обязан ей всем. Римские матроны слушали её с таким благоговением, которое, возможно, таится в глубине души каждой женщины, мечтающей о полной власти над своим мужчиной.
У меня же не было времени на долгую раскачку. Прекрасно понимаю нынешнее уязвимое положение. Гай Марий и Лутаций Катулл дали согласие на мою кандидатуру, чтобы избежать появления крайне неудобных для них вопросов. Те компрометирующие факты, которые пока открыто не выходили наружу, были прекрасно известны элите и могли сильно ударить по карьере консулов. Но согласие с моим быстрым продвижением не означало сдачу их позиций. Нетрудно догадаться, что после окончания полугодового срока меня ждёт открытое столкновение. Пока же я отдал указания на спешную подготовку восьми дополнительных легионов, что сильно опустошило средства казны. И ещё решил внести ряд изменений технического характера. Последние бои с германцами вызвали у меня странные чувства. Здоровые варвары внаглую вырывали копья из рук наших легионеров. Тогда мне показалось это странным. Почему я не видел подобного в фильмах и тут в памяти всплыло, что копья-то там были другие. После нескольких переговоров с владельцами мастерских и пары экспериментов возник новый вид копья. Место соединения железной и деревянной частей было изменено. Теперь данное копьё можно метать в противника с расстояния 10–12 шагов. При ударе о щит древко должно было ломаться на месте соединения, и оружие сгибалось под собственным весом. Согнутый пилум (копье) после этого нельзя метнуть обратно, даже если бы удалось его выдрать. Кроме того, после боя легионеры вновь могут собрать отломанные куски и соединить их с деревянными частями.
Войска готовились, а я срочно принимаю меры организационного характера. Первое, что надо решить — нехватка еды. Не справлюсь с этой проблемой, и германцы покажутся меньшей из зол. Бунты и беспорядки могут разрушить государство изнутри. Тем более что вопрос с хлебом продолжал обостряться. Причина оставалась прежней. Пираты разбушевались до самого предела и стали не только грабить, но и брать в плен римлян для их продажи в рабство. Вызываю к себе главу нашего военного флота, Марка Антония Оратора. Высокий мужчина с выдающимися скулами показался мне способным, хоть и несколько растерянным.