Чужие письма
Таня человек очень настороженный, замкнутый скрытый. Но вернулась она оттуда в большом восторге. Я говорю: «Что такое?» Она говорит: «Ну такой человеческой компании я в жизни не видела. Какие они все прекрасные! Просто прекрасные!» Я говорю: «Что в них прекрасного?» — «Ой! Они все прекрасные, говорят одни глупости, не то с похмелья, не то выпивши. Абсолютно не знают текста, и все такие чудесные! Они все — настоящие артисты! И если бы они еще знали текст, то им бы и цены не было». В доказательство «чудесности» и «прекрасности» мы пошли на прощальный ужин, который был в ресторане «Узбекистан». И вот сидели мы на этом ужине: Рустам Ибрагимбеков, Рома Балаян, Олег, Саша, Таня, ели и смеялись так, что просто стекла вываливались… Я не могу вспомнить ни одной мысли, ни чьего-то кого-то рассказа о чем-нибудь. Все смотрели друг на друга, икали, плакали, смеялись и падали лицом в салат. По какой причине я не знаю, но когда мы вышли из ресторана, у меня было точно такое же ощущение, что они все такие чудесные, они такие чудесные… Мы были знакомы с Олегом задолго до этого случая, но вот после этой ресторанной встречи и банкета после окончания съемок «Храни меня, мой талисман», этого «оливье-салат-физиономия» — мы стали себя по-настоящему друзьями ощущать.
Разговор об «Анне Карениной» произошел почти случайно. Я даже не помню повода, по которому вдруг стали обсуждать «Анну Каренину». Я как бы между прочим сказал, что у меня давно была мысль когда-нибудь «Анну Каренину» снять. А Олег сказал: «Почему когда-нибудь? Давай сейчас снимем». И как-то Олег мне внушил эту мысль о том, что от мечтаний надо пытаться перейти к делу. И я стал разговаривать с разными людьми, и все эти люди стали мне кивать головой и говорить, что да, хорошо бы. Да, это действительно великий русский роман. Ну и что, что была «Анна Каренина» у Зархи? А вот в Англии было двадцать пять или даже тридцать пять «Гамлетов» на экране. И далее как-то странно, вместо того чтобы наткнуться на какое-то всеобщее сопротивление и боязнь, я наткнулся на отношение «давайте попробуем». А были еще тогда советские времена, пусть на излете, но еще советские времена. И как-то очень солидно, серьезно собралось руководство Госкино, возглавляемое тогда уже Арменом Николаевичем Медведевым, и руководство Гостелерадио, тогда возглавляемое Леонидом Петровичем Кравченко. И вот на уровне Медведева и Кравченко мы подписали мощный контракт по поводу того, что и телевидение, и Госкино вместе будут финансировать и телевизионный, и кинематографический вариант «Анны Карениной». Это было в тысяча лохматом году, но, тем не менее, это было не так давно, во всяком случае в исторически обозримом пространстве.
Звезда пленительного счастья
Сладкая женщина
Мой ласковый и нежный зверь
И мы договорились, что я сниму такой ролик — одновременно и стилистический, и операторский, чтобы какую-то ауру будущего фильма там показать. И разумеется, это будет еще и ролик актерских проб. И вот тогда, когда мы снимали этот ролик, тогда-то я и сконкретизировался. Думаю, а Олег-то что должен играть? Он же был такой еще вполне молодой человек и очень такой даже герой-любовник того времени. Я думаю, не может же он Вронского играть. И я Олегу позвонил и говорю: «Олег, вот ты меня подзадорил, подбил, значит, „Анну Каренину“ снимать. Ты сам-то чего хотел там играть?» — «Как чего хотел играть? Каренина». Я говорю: «Но ты же такой молодой и хорошенький». Он говорит: «Но я не до такой степени хорошенький, чтобы не мог попробоваться сыграть Каренина. А что, Каренин вообще чудище какое-то, одноглазый горбун? Что за ерунда? Почему?» Тогда я сказал: «Конечно. Да, Олег, конечно, я собираюсь тебя попробовать».