– А которую ты выкрутила… посмотри, там на цоколе должно быть написано: она рубля два стоит или меньше?
– Рубль семьдесят, это я и так знаю. Но дело вот в чем: ваша старая лампочка жрет шестьдесят ватт…
– Мне достаточно.
– Я в курсе. А вот та, которую я вкрутила, потребляет всего пять ватт и светит даже ярче. Такая же, как у вас будет жрать четыре ватта, а аналог лампы уже стоваттной – всего тринадцать или четырнадцать. Спрашивается вопрос: сколько хотя бы в одной Москве лампочки электричества жрут? И да, на эту лампочку мы готовы гарантию давать в два года, но по факту они будет светить, правда, постепенно тускнея, лет пять, а то и десять. А не полгода максимум, как эта!
– И двенадцать миллионов ты просишь…
– Чтобы с Нового года выпускать таких по пять миллионов в год.
– Интересно… а если я тебе сразу выдам сорок восемь миллионов…
– Лучше не станет: тут используется галлий и индий, причем больше как раз галлия…
– То есть опять расходов на сотню миллионов или даже больше. Ты уж сразу скажи, откуда тебе этот галлий брать, а то я ведь сам думать буду и ночь не спать.
– Из алюминия, точнее, из отходов производства глинозема. Тут и боксит годится, и нефелин – но как именно его оттуда добывать, пусть вам химики расскажут. У нас же есть институт редких металлов, там наверняка знают, как это проделать…
– НИИРедМет? Значит опять речь о миллиардах пойдет…
– Не думаю, сейчас-то галлий мы как-то делаем, и цена его не особо высокая. А сотня миллионов – она быстро окупится: тратить-то придется рубли, а если такие лампочки буржуям по паре долларов за штуку продавать…
– Так ты сама говоришь, что она у тебя во столько и встанет!
– Да, мы просто будем рубли менять на доллары по официальному курсу. А выгоду будем получать от экономии электричества населением и предприятиями страны. Вы же сами прекрасно знаете: электричество всегда тратится всё, то есть сколько его производится, столько тут же и тратится – но вот тратить его можно в том числе и весьма изысканно.
– Документы у тебя на новое производство уже готовы?
– А что вы спрашиваете, будто я первый день у вас работаю? Все документы в секретариате, там бумаг килограмма три. Но вам их читать будет неинтересно, а вот технико-экономическое обоснования я вам на гибком диске принесла, вот, держите…
– А зачем ты его мне-то принесла? Пусть его Струмилин сначала…
– Станислав Густавович его уже проверил. Долго ругался из-за того, что у нас с галлием такая глубокая… незадача. Да, постановление о запуске строительства первого лампового завода он уже подготовил и сейчас у Николая Александровича его как раз и подписывает.
– Всегда вы так, что ты, что он… а тогда зачем мне ты все это притащила?
– Потому что нужно еще будет что-то по галлию принять, но я об этом просто ничего не знаю, а с РедМетом кроме как вам, никому договориться не получится.
– Ладно, займусь… А когда ты ко мне с новыми проектами придешь?
– Как инженеры Комитета что-то новое придумают. Но это не от меня зависит.
– А от кого тогда?
Глава 22
Николай Семенович Патоличев к запросам руководительницы КПТ на закупку всякого иностранного оборудования относился весьма трепетно. Потому что суммы там фигурировали, как правило, довольно небольшие (последний заказ вообще на шестнадцать миллионов западногерманских марок был), а буржуи станки (простые, к поставкам в СССР не запрещенные) изготавливали очень быстро. А Федорова так же быстро начинала из этих станков извлекать пользу для Советского Союза, обеспечивая промышленность самыми что ни на есть передовыми технологиями. И ведь эти технологии не только по полупроводникам были, иногда складывалось впечатление, что КПТ вообще все, что угодно, переводит на новый уровень!
Вот, например, передали в КПТ несколько лет назад чугунолитейный заводик, расположенный тут же, на Соколе, и обеспечивающий Москву чугунными отопительными батареями. Федорова заводик чуть ли не полностью снесла и выстроила там что-то новое, «передовое» – а теперь завод этот, причем «где-то в уголке», в одном новом небольшом цеху, батарей выпускал почти втрое больше прежнего. И именно «передовых батарей», алюминиевых. Правда только этот цех жрал электричества, по словам той же Светы, как электрическая свинья, потребляя больше, чем раньше на весь завод тратилось – но в Москве с электричеством уже проблем не было, а новые батареи…
Когда товарищ Струмилин говорил, что «в СССР даже производство металлорежущих станков измеряется в тоннах», он не сильно-то и лукавил: ведь нужно было и тонны металла привезти, и станки (тоже очень тяжелые) куда-то на заводы отвезти. И на перевозку всякого с места на место тралились огромные деньги, а с этими батареями «средняя квартира» полегчала на несколько центнеров, а по стране, где квартиры миллионами строились, цифры экономии горючего уже начинали внушать уважение. Но ведь кроме алюминиевых батарей завод стал производить и много другого разного, очень «перспективного и технологичного». Очень дорогого – но там же только экспериментальные образцы всякого оборудования делались, а затем его передавали для серийного производства на другие заводы – и эффект от внедрения разработок КПТ с лихвой перекрывал все расходы. Чаще всего покрывал, все же случались в Комитете и неудачи (и тоже весьма дорогостоящие), но в целом Комитет, по мнению уже Николая Александровича, был «самым прибыльным предприятием страны».