Что же касается использования пропана из избыточного газа Московского НПЗ, то это не было какой-то необходимостью, просто тут пропан получался «вообще бесплатным», да и установка на заводе уже стояла – а так пропана в СССР добывали уже много и по деревням массово ставились газовые плиты, работающие «на баллонах». Так что в принципе полипропилена можно было наделать очень много, всю страну в плащи одеть проблемой не стало бы – но мне этот «ценный полимер» хотелось заполучить совсем для другого. Однако желания самой заниматься его производством у меня ни малейшего не было, ведь есть же специально обученные люди и специально учрежденные министерства. Однако чтобы этим людям и министерствам руководство дало весомый направляющий импульс, нужно было руководству что-то полезное показать – а полипропиленовую ткань, по моим расчетам, можно было показать быстрее, чем что-либо еще. Так что в СНТО студенты с преподавателями работали изо всех сил, получая за свою работу довольно приличные деньги, и я надеялась, что еще до зимы смогу показать тому же товарищу Патоличеву очень симпатичный и полезный результат. А для простоты заказала (через того же Николая Семеновича) ткацкий станок венгерского производства. Один – для демонстрационных целей больше и не требовалось…
В середине сентября в очень торжественной обстановке строители сдали сразу три жилых дома для сотрудников Комитета. Почти триста новеньких квартир, поэтому у меня немедленно состоялся скандал с московским руководством. Правда, скандальчик получился довольно скромным, как только в райсовете потребовали «передать району половину жилья», я накапала про это Лене – и дальше скандалить стало просто некому. Правда, два десятка квартир пришлось отдать, но уже исключительно в результате очень вежливой просьбы и на основании взаимного уважения: для своих сотрудников жилье попросил предоставить Александр Иванович Михайлов – директор ВИНИТИ. А с ним у Комитета отношения были именно очень дружескими: товарищ Михайлов чуть ли не первым осознал пользу вычислительной техники для хранения и распространения научно-технической информации и у себя специальный отдел организовал, который занялся разработкой нужного для таких целей программного обеспечения. А еще он и Комитет взаимно уважил: у меня тогда избытка средств не было, так что он группу моих инженеров взял к себе в институт, где они занялись очень нужной мне работой. Хотя формально эта работа и для ВИНИТИ могла оказаться полезной.
Простая была работа: разработка и изготовление средств связи между вычислительными машинами, расположенными очень далеко друг от друга. Вообще-то для Советского Союза эта работа не казалась ни новой, ни особенно даже высокотехнологичной: первая межмашинная линия связи была выстроена еще в конце пятьдесят седьмого года и соединяла она вычислительные машины полигона Тюратам с вычислительным центром ЦНИИМаша в Подлипках. Хорошая была линия, с пропускной способностью в два мегабита в секунду – но меня аппаратная часть интересовала мало. То есть вообще не интересовала та часть, которая относилась именно к линиям связи, а вот та часть, которая относилась непосредственно к вычислительным машинам, меня интересовала более чем серьезно. Как «продвинутого пользователя» интересовала, то есть мне и тут было абсолютно наплевать, как она там внутри устроена, мне нужна была просто связь. Потому что как раз в сентябре одну небольшую «бухгалтерскую» машину (только уже «нового поколения») я поставила у себя дома. То есть поставила их две, потому что была убеждена, что драться с мужем за компьютер – дело контрпродуктивное и лично вредное: я же его просто покалечу и потом меня вообще в тюрьму отправят.
Так вот, ребята, сидящие под крышей ВИНИТИ, занимались разработкой архитектуры системы, построенной на основе моих представлений о протоколах ТСР и UDP. Причем мои представления ограничивались анекдотом о том, чем TCP отличается от UDP. Но когда за дело берутся хорошо простимулированные профессионалы, им и анекдота часто бывает достаточно.
В качестве «линейной основы» товарищам была предложена уже существующая структура линий связи на базе обычных стопарников ТЗГ: такими кабелями уже связисты успели соединить почти все «закрытые города», и даже в Ряжск летом кабель дотянулся. А стопарник – это уже довольно серьезно: одна пара в этом кабеле обеспечивала возможность передачи сигнала на частоте до четырехсот сорока килогерц, так что если задействовать сразу тридцать две пары кабеля, то данные можно передавать между компами под два мегабайта в секунду. Меньше, чем на однопроводном кабеле в Тюратам, но тоже неплохо. И в ВИНИТИ ребята исключительно самим протоколом занимались, а над аппаратной частью работали фрязинцы и примкнувшие к ним инженеры с минского радиозавода. У минчан, конечно, особого опыта не было, но знания уже имелись – и бешеный энтузиазм тоже присутствовал. Так что я искренне надеялась, что к следующей весне я получу уже работающую сеть. Небольшую поначалу, но уже с действующими роутерами и всей прочей нужной для построения сети машинерией. Роутеры тоже должны были делаться на базе тех же «бухгалтерских» машин, только с другим содержанием ПЗУ, разработкой которого занимался в МИФИ товарищ Кузин. Но внезапно все пошло совершенно не так, как я себе это представляла. Совершенно не так…