Так что организацию в Томском университете центра по разработке «служебных программ для ЭВМ» полностью на себя взял КГБ, а мне лишь оставалось им задачи поставить – но уж это-то я делать точно умею. А за тем, чтобы исполнители поставленные задачи поняли правильно, теперь следила Надя: она вместе со званием майора получила должность начальника первого отдела ТГУ и куратора всех программ, касающихся вычислительной техники, ведущихся в университете. По поводу этого назначения мы у меня дома даже небольшую вечеринку закатили, я Наде тоже новую парадную форму сшила (простую «лейтенантки» вообще никогда не носили, обходясь на работе обычной гражданской одеждой), немного погрустили по поводу предстоящего расставания. Но ведь теперь всегда можно было быстренько и в Москву слетать, а «бытовые условия» у Нади в Томске обещали стать заметно более лучшими, чем в Москве, так что она лишь заметила, что единственное, о чем будет скучать, так это о нашем спортзале.
А спортзал в моем Комитете был очень хороший. То есть их вообще было четыре штуки, но так как примерно четверть работников аппарата Комитета на работу ходили в платьях, один был выделен исключительно для женщин. С хорошей раздевалкой, с душевыми кабинками – и там было все, что требовалось для занятий по поддержанию спортивной формы. Не для того, чтобы ставить рекорды и побеждать на международных (или хотя бы районных) соревнованиях, а чтобы держать организмы в тонусе и не сдохнуть от сидячей работы. А с сотрудницами Лениной службы я там занималась очень специфической «производственной гимнастикой» – и была уверена, что даже самая хиленькая машинистка из секретной части при необходимости легко завалит пьяного бугая, утратившего понятия о вежливости. Или даже бугая трезвого: меня-то учили от «профессионалов» отбиваться. Ну, в тех случаях, когда убежать окажется невозможно по каким-то причинам…
И, собственно, с Судоплатовым разговор как-то случайно коснулся нашего «женского спортзала», а затем свернул на довольно скользкую тропинку:
– Так же должна отметить, что составление сложных программ требует высочайшей концентрации умственного потенциала разработчиков, а для этого разработчики должны – в числе всего прочего – постоянно находиться в хорошей, даже в отличной физической форме. То есть занятия спортом для них – это производственная необходимость.
– Да, я слышал, что вы у себя в Комитете несколько спортивных залов обустроили. Но, извините, раз уж об этом речь зашла, насколько мне известно, вы сотрудниц первого отдела не просто в спортивной форме стараетесь держать, а обучаете их довольно специфическим вещам. Зачем вам это? И кто вас саму такому обучил?
– Большой разницы в том, каким способом физическую форму поддерживать, я не вижу. Но если на меня нехорошие люди попытаются напасть, мне будет гораздо спокойнее, если эти милые дамы смогут меня от подобных неприятностей защитить. Сами понимаете, если на одну меня нападет сразу несколько бандитов…
– Это-то понятно, и тут вы, скорее всего, абсолютно правы. Однако Елена Николаевна говорит… а она – все же профессионал, и подготовку прошла весьма неплохую… так вот она говорит, что о тех вещах, которым вы обучаете наших сотрудниц, она раньше и не подозревала. И мне – исключительно в силу профессионального интереса – хочется знать, кто вас такому учил. И, главное, зачем.
– Учили меня специально подготовленные люди, и учили как раз для того, чтобы я не попала в безвыходную ситуацию. И учили они меня по распоряжению деда – но вам они точно не помогут, их сейчас просто на свете нет. Но я, что могу, вашим сотрудницам передаю, и, по моему мнению, почти все они вполне могут и других ваших… специалистов обучить.
– По приказу… деда? Светлана, а телеграмму вы дали тоже по его приказу? И если так, то почему так… поздно?
– Почему-почему… дед мне рассказал про четыре плана, а какой следовало выбрать, я уже сама решала. Но до того момента, когда убили Берию, я не могла ничего решить… ой!
– То есть дед вам поручил самостоятельно выбрать, какой план активизировать?