В новом доме было проще: предусмотрительная я заранее заставила архитектора пандусы у лестниц сделать, чтобы юные мамашки коляски с детьми спокойно к лифтам подкатывали. Ну, сумка с книгами все же потяжелее коляски с ребенком, однако закатить груз всяко легче чем затащить. А я, оставив мужа у лифтов, загнала машину в расположенный под домом гараж, помогла вкатить одну сумку в лифт и мы поехали наверх. Ну мы ехали-ехали – и приехали, и Сережа сильно удивился, увидев лестничную площадку со стенами из бежевого с коричневатыми разводами мрамора и с бронзовой люстрой с хрустальными подвесками под потолком:
– Свет, а ты ничего не перепутала с этажом?
– Тут не перепутать, кнопка девятого этажа на самом верху.
– Но это как-то не очень похоже… – и он замолк, глядя, как я отпираю дверь (одну из двух, но вторая вела на лестницу, о чем он, понятное дело, не знал).
– Слушай, мы точно не туда попали, тут какая-то мебель уже стоит.
– Не какая-то, а сделанная по моему заказу: лично мне не нравятся вешалки, прибитые ржавыми гвоздями прямо к стене. А в мраморную стену и гвоздь забить крайне проблематично. Ну чего стоишь, заходи уже!
– Свет, мне кажется, что твоя шутка…
– Послушай, муж ты мой, твоя жена работает в Комитете по передовым технологиям и поэтому будет теперь жить в самой передовой квартире.
– У вас что, всем такие квартиры дают?
– Нет, всем дают все же попроще, но им-то дают вовсе бесплатно, а мне за деньги такую выстроили.
– А откуда у тебя…
– У меня только авторских за изобретения хватило на постройку шестнадцати пятиэтажных домов для инженеров, которые мне с дипломом помогали. Ты же не думаешь, что сотни человек бросились мне помогать по доброте душевной? Ну так вот, я решила, что уж для себя, любимой, я квартирку хочу такую же – в смысле любимую. А тут подвернулась возможность поднапрячь архитектора…
– И каким образом ты его… поднапрягла? – спросил Сережа с сильным подозрением в голосе.
– Простым, самым простым способом, каким мужчину может поднапрячь женщина, занимающая пост председателя Комитета. Я ему просто сказала, что без этой отдельно выстроенной для меня квартиры я вообще дом не приму. А с такой квартирой я и ему в доме жилье выделю…
– Пост какого председателя?
– Председателя Комитета по передовым технологиям при Совете министров СССР. Работа у меня такая теперь… рот закрой и пошли смотреть квартиру. Да, чтобы два раза тебе рот закрывать не пришлось: наша спальня и оба кабинета находятся на втором этаже. Не дома, а этой квартиры. Ты мне с закрытым ртом больше нравишься, но все же напрягись, рот на время приоткрой и ответь: тебе мебель нравится? Мне ее по моим эскизам сделали… Ладно, можешь не отвечать, пошли на кухню, будем твой день рождения праздновать. А в подарок тебе…
– Честно говоря, от такого подарка у меня даже голова кругом идет.
– А квартира – это не подарок, мы здесь просто жить будем. А подарок тебе вот: – я протянула ему ключ от «Волги». – Эта – цвета кофе с молоком, как ты и хотел. А двухцветная – это моя…
К моему удивлению, Сережка обиделся. Очень обиделся, в том числе и потому, что он мне к новоселью тоже решил подарок сделать, договорился с какими-то знакомыми и те привезли для меня из Риги янтарные бусы с большим янтарным кулоном. Очень дорогие, они почти триста рублей стоили – а он решил, что на фоне моих подарков его выглядит дешевкой. Но все же бусы он мне вручил, что-то недовольно бурча, и мне пришлось ему объяснять прописную истину насчет того, что «важен не подарок». Так что до ночи он все же немного успокоился, но вот когда я утром, вручив ему комплект ключей, сообщила, что улетаю на несколько дней в командировку, он снова набычился. Ну и ладно, я все же думаю, что это ненадолго, а работа – она не ждет. Так что я села на самолет и отправилась в Йену.
Самолет мне (точнее, Комитету) выделили все тот же: «ремоторизованный» Ил-14, на котором теперь стояли два двигателя уже турбовинтовых. Я уж не знаю, кто заставил Ильюшина провести такую доработку, но вышло удачно: теперь этот самолетик летал со скоростью в четыреста пятьдесят километров и до Эрфурта получилось долететь всего за четыре с половиной часа. До Эрфурта потому, что в Йене своего аэродрома не было, так что еще час пришлось потратить на поездку до нужного города. То есть я думаю, что можно было и минут за двадцать доехать: немцы, уж не знаю по собственной инициативе или их попросил кто-то (хотя последнее – навряд ли) подали мне не просто авто, а лимузин «Заксенринг», в девичестве именуемый «Хорьхом». Я такой раньше только в музее видела, и экскурсовод говорил, что вообще-то в конце 50-х это был самый роскошный автомобиль обеих Германий. Ну, не знаю, самый ли – но ехать на нем было приятно.