Хорошо еще, что есть кому пахать и сеять, все же мужики с МТС пока не разбежались. А чтобы у них такое желание даже возникнуть не могло, я попросила помощи у фрязинских радиоинженеров и у Саши Королева, а сама, что называется «в ручном режиме» руководила посевной. Каждый же прекрасно знает, что руководить посевной на Рязанщине удобнее всего, сидя в пентхаусе в Москве…
На самом деле очень удобно, ведь девяносто процентов работы по этому «руководству» состояло в том, чтобы договариваться с кучей организаций относительно поставок в район всякого нужного. А оставшиеся десять процентов – в просмотре отчетов директоров МТС и председателей колхозов с целью выяснения, чего им для успешной работы не хватает – чтобы со следующего утра снова обзванивать разные министерства. Причем в очень неторопливом режиме обзванивать: в целом страна и без меня к посевной подготовилась неплохо, перебоев с поставками солярки для тракторов почти не было, разве что с удобрениями постоянно шли сбои – но не из-за того, что заводы с производством не справлялись, а потому что железная дорога «тормозила». Но если железнодорожников качественно пнуть… Каюсь, я обделила суперфосфатом, вероятно, с десяток других районов, но в Ряжский его поставили достаточно, чтобы почти половину полей качественно удобрить. Правда, это вызвало определенные волнения среди трактористов на МТС – ведь им работы прибавилось сразу наполовину, но после того, как я сообщила, что «переработку» им всем оплатят, волнения закончились. И посевная прошла в целом достаточно успешно – но, к сожалению, это вовсе не означало, что проблем в деревнях не осталось. Однако решать все эти проблемы я стала уже в середине мая, когда трактора с полей уже были убраны…
Потому что проблемы опять уперлись в недостаток энергии. Ведь чтобы народ не захотел из деревни убежать, нужно, чтобы люди там жили не хуже, чем в городе – а с моей точки зрения для этого в деревнях требовалось электричество. И не только, чтобы лампочку Ильича по ночам зажигать, хотя и с лампочками пока еще имелись в некоторых местах проблемы. Но вот чего было достаточно, так это алюминия, а следовательно – и алюминиевого провода для ЛЭП. То есть его было не вообще «сколько хочешь», но достать какое-то количество особого труда не представляло – и я обратилась за помощью к мужу. Сережа меня выслушал, посмеялся немного, а затем сказал, что сам он мне помогать не станет, но задачку он передаст в СНТО МВТУ, а там уж точно найдется, кому ее лучшим образом решить. Простую такую задачку: нарисовать оптимальную схему расположения ЛЭП по всему району. Правда, мне пришлось для этого взять карту района и вычеркнуть с нее чуть больше половины деревень, которые, с моей точки зрения, были явно «бесперспективными». И когда я это проделывала, почему-то подумала, что я «пошла по пути Хрущева», ведь именно Кукурузник и сам термин такой в обиход ввел. Но потом, немного подумав, я все же «ощутила разницу»: у меня как раз не было намерения «извести деревню», я собиралась эту деревню «оптимизировать» с учетом появившихся новых технических средств. Ведь если раньше мужику от дома до поля было добираться больше двух верст, то это поле для него становилось практически бесполезным, он его физически обработать не мог. А теперь и пять километров для мужика – не расстояние: все же трактор и автомобиль очень сильно меняют понятие «далеко». Да, чтобы эти пять километров уложились в зону «близко», нужно, чтобы там и дороги достаточно проезжие появились – но уж это-то даже на нынешнем уровне развития техники не сверхзадача. Зато преимущества жизни в населенном пункте «со всеми удобствами» наверняка и в умах селян трудозатраты на строительство этих дорог полностью окупят. Если у селянина будет упомянутый автомобиль, окупят…
Весь апрель и весь май я сидела и чертила схемы «развития абстрактного района с населением в сто тысяч человек». Именно абстрактного, не учитывающего наличие каких-то специфических местных ресурсов. Потому что в Ряжском районе (а специальным указом Совмина от двадцать восьмого мая шестьдесят второго года оба района были объединены и административно) из «специфических» имелся лишь бурый уголь, и шахта в селе Петрово обеспечивала примерно треть потребности в топливе Ряжской электростанции, так что рассчитывать на эти «местные» не приходилось. Кроме, разве что, глины и песка: кирпич я все же в своих схемах подразумевала использовать именно местный. Но схемы я чертила не только для того, чтобы выяснить, чего мне не хватает, но и для того, чтобы распределить по району и перспективные производства. Одно такое пришлось буквально в пожарном порядке создавать: автопарк в районе был, мягко говоря, не в лучшем состоянии (а где он в лучшем-то вообще был, если Москву с Питером не считать?), так что пришлось в почти достроенном будущем экспериментальном заводе горного оборудования срочно обустраивать авторемонтное производство, благо для этого уже подготовленного оборудования почти хватало. А кое-что, причем совсем не дефицитное, был закуплено для такого заводика «на стороне», причем сторона была вообще «антисоветской»: станки для участка по ремонту двигателей были закуплены в Австрии.