Совсем не просто так, однако на земле шла тихая подковерная борьба, и доведение станции до рабочего состояния прилично затянулась. Из-за спора о том, какой корабль запускать следующим: каждый пуск ракеты в космос обходился государству в сотню миллионов рублей (это если даже стоимость «полезной нагрузки» не считать – а лишних денег в Советского Союза все же не было, поэтому за ракету шла упорная борьба. Ведь в космос не только космонавтов запускали, академики мечтали о запусках космических кораблей для изучения далеких планет, военные – им требовались спутники разведки, всем вместе очень были нужны спутники связи…
Так что запуск второго модуля станции отложили с февраля сначала на март, а потом вообще куда-то далеко перенесли. Причем перенесли еще до того, каке Гагарин с Быковским на Землю вернулись. Мне об этом с грустью сообщил Владимир Николаевич, когда я примчалась к нему с поздравлениями по поводу удачного завершения полета и подготовки станции к эксплуатации:
– Светлана, большое спасибо, и я вас так же поздравляю, ведь ваш Комитет тоже к этому руку приложил довольно серьезно. Но пока продолжения работ по «Алмазу» я не ожидаю: у меня отобрали сразу три носителя. И для пуска технического модуля, и на запуски дежурных экипажей.
– Это с чего это? Военным что, разведка и целеуказание больше не нужны?
– У военных тоже разные… интересы, там драчки за носители покруче, чем у нас ведутся. Так что… Королев им новый корабль предложил, который может с экипажем сам по себе две недели летать. И военным он понравился, так что под эту программу сразу пять носителей забирают.
– А вы думали насчет третьей ступени на УР-200? По прикидкам, с третьей ступенью она на орбиту тонн семь вывести сможет.
– Больше тебе скажу: у нас уже третьи ступени уже на два носителя изготовлены. Но ведь Королев пробил постановление о запрете использования гептиловых ракет для пилотируемых кораблей.
– И в этом он, скорее всего, прав. Однако на УР-200 можно будет и технический модуль вывести, и, возможно, с кем-то из заказчиков «семерки» поменяться: ведь ваша ракета вообще в полтора раза дешевле получается.
– Теоретически да, но мы пока и испытания ее не закончили. В феврале и марте проведем два испытательных пуска, если все хорошо пройдет, то в апреле пройдут зачетные стрельбы – и только после этого мы вообще сможем новые машины начать делать. А ракету построить – дело не быстрое. Так что, получается, в апреле у нас будет один пилотируемый пуск – и все, станцию можно будет спускать на Землю.
– Глупости какие! У нее же ресурс какой, два года?
– С техническим модулем два. Но нам носитель никто…
– Сколько пуск стоит? Сто миллионов? Я договорюсь с Патоличевым, да что там, я к Пономаренко пойду и мы все вместе уже из Булганина постановление выбьем на передачу вам двух… нет, трех носителей! А вы тем временем готовьте мартовское испытание уже в трехступенчатом составе, у вас же, настолько я слышала, научный модуль тоже почти готов?
– А толку? Половину приборов для него еще ученые изготовить не успели и я не уверен, что они даже проекты по ним закончили.
– Так как Комитет мой тоже для вас приборы делал, то я помню одну мелкую деталь: прибор должен легко проходить в люк корабля.
– В люк модуля, хотя да, это одно и то же.
– У вас производство грузовика сколько времени занимает? Все не поставленные в сроки приборы мы… вы на грузовиках позже подвезете.
– В принципе, можно и так. Но производство займет минимум полгода, а у нас денег на изготовление новых грузовиков нет и никто новые нам строить не разрешит.
– Денег я дам, в Комитете безналичных наскрести вообще не проблема. Да и наличных на премии… я с Николаем Семеновичем давно уже договорилась, что сверхплановая валюта мне меняется даже на наличные. Так что зовите-ка машинистку, или кто там у вас, заключим с Комитетом контракт… договор в смысле.
– И о чем будет договор? Какое отношение КПТ имеет к космосу? Если не считать того, что вы солнечные батареи делаете и вы мне периодически не самые глупые идеи подкидываете?