По моему кивку, стюард трижды стукнул тяжёлым металлическим посохом об каменный пол и резные створы отворились, впуская в зал Джалабхара Ксо. Летниец имел решительный вид и с гордо поднятой непокрытой головой безоружный прошествовал по выстеленной коврами красной дорожке. Он был одет в традиционную для островов яркую одежду — шёлковые ткани, экзотические перья и ягуаровую шкура, подаренной ему Аллардом.
Приблизившись к трону, Ксо встал на одно колено, безропотно вложив свои широкие ладони в мои.
— Я, принц Джалабхар Ксо, повелитель долины Алых Цветов с Летних островов, клянусь в верности и препоручаю верховному лорду Штормовых Земель, Ренли из Дома Баратеонов, свою жизнь, члены мои — тело моё, твердыни и владения мои. Клянусь служить и почитать по совести и без обмана, являться по первому зову на службу, войну или совет, выкупить из плена…
Аллард не подвёл и таки доломал упрямого летнийца. Существенные условия вассального договора вполне просты и, на мой взгляд, уместны. Я помогаю Ксо вернуть его летнийскую задницу на отцовский престол, а взамен Ксо предоставляет исключительные торговые права для моих людей в своих землях и участок земли для строительства форта и фактории при нём в устье реки, что протекает в долине Алых Цветов.
Стану ли я больше доверять нашему чернокожему другу после принесения вассальной клятвы? Нет, разумеется. Ксо ничего не будет стоить, заполучив желаемое, кинуть меня. В некоторой степени я на это даже рассчитываю. Одна из главных целей настоящего политического манёвра с вассальной клятвой состоит в том, чтобы легализовать присутствие моего вооружённого контингента на Летних островах в лице прочих местных феодалов. Сивортам и Пряной Семерке предстоит очень тонкая дипломатическая игра в ближайшее будущее — рисковать дружественным нейтралитетом местных князей я пока не хочу, ибо слишком зыбкая у меня пока ещё позиция на архипелаге. Но стоит нам обзавестись на островах точкой опоры, как станет возможна и более активная и интересная игра на местном политическом поприще. Главное — сделать всё по красоте.
— … да помогут мне в честном служении Старые и Новые Боги, Боги любви, красоты и плодородия, моря и неба.
Ксо нестандартно завершил клятву, и настала моя пора.
— Я, верховный лорд Штормовых Земель Ренли из Дома Баратенов, принимая сию клятву и твоё искреннее выражение верноподданничества, а также любезное желание препоручить нам вышеупомянутые владения, со своей стороны обязуюсь ценою доброго имени защищать тебя и твоё достояние от всяческого незаконного притязания.
Завершив свою часть, я поднялся с трона, подняв за собой и Ксо, дабы завершить ритуал. Мы трижды обменялись символичными поцелуями. Следом к нам подошёл Вигмар в гербовой котте моего Дома, держа в обеих руках мягкую подушечку, на которой лежала скромная, хоть и золотая, корона, украшенная жемчугом и рубинами. В моём мире её бы обозначили как «баронская». Возложив её на чело Джалабхара, я почувствовал себя творцом истории, отворившим новую главу в хрониках этого мира…
Железнорождённые выжидали подходящую погоду для своего ритуала, но шли дни, и всем становилось предельно ясно (в отличие от погодных условий), что штормовой циклон пришёл в мою вотчину надолго. В принципе… об этом гостям твердили все местные. Глупо было ожидать от залива Разбитых Кораблей иной погоды, но лорд Бейлон и жрецы настаивали на своём. Не пристало, мол, посвящать ритуал Утонувшему, пока в небе царствует его враг — Штормовой бог. На это мне оставалось только пожимать плечами да успокаивать не к месту разнервничавшуюся Ашу.
День сменял день в томительном ожидании, но стоило только погоде чуть-чуть успокоиться и показать нам солнце, обрамлённое чёрными насупленными тучами, как поступила команда «Товьсь». Место уже было присмотрено — небольшая лагуна у основания мыса Дюррана, на котором, собственно, и высился Штормовой Предел. Места было мало, отчего церемония была относительно немноголюдной. Впрочем, малому числу присутствующих способствовал и вопрос Веры. Не стоит недооценивать религиозность андалов и семибожников. За триста лет Таргариены их приструнили, причесали и облагородили, но в пик своего расцвета это были не менее суровые верующие, чем те же железнорождённые. И даже сейчас участие в чужом религиозном ритуале вызывало известное отторжение, даже при полном понимании и принятии его необходимости.