— Учитель… — рядом раздался тихий, но уверенный голос Альвина. — Уже рассвет, нам пора.
Вотчина Штормового Бога произвела неизгладимое впечатление на всё ещё цепляющееся за авторитет учителя сознание молодого последователя. Именно так! И Альвин был не одинок в этом. Всё обывательское, «мирское» понимание веры в Утонувшего строилось на противостоянии с его злейшим врагом — со Штормовым Богом, который в своей неистовой злобе насылает на людской род штормы и бури. А железнорождённые, в своих глазах, тем в первую очередь и отличались от «зелёных», что умели этому противостоять. Но оказавшись здесь, в самом настоящем сердце бури, эти некогда столь уверенные в себе и высокомерные гости, как лорды, так и простые воители, узрели нечто иное. Бурю и шторм, которую не преодолеть, не пересилить, не обхитрить и не переждать. Всё, на что была способна его паства, так это сбиться тесным кругом и под раскатистый смех Баратеона и прочих штормовых лордов, выросших в этих землях, пить подогретое вино со специями, вздрагивая каждый раз от громового набата. И казалось, что чем яростней бушует шторм за стенами замка, тем громче смех его владыки.
Железнорождённые всегда относились с улыбкой к легендам о Дюрране Богоборце и его противостоянии с Богом моря и Богиней ветра. «Подумаешь» — думали они! железнорождённые борются с ними каждый день! И что в этом такого героического? Так думали и смеялись лорды и простые воины с Железных островов, отпуская ехидные тосты в честь потомков Богов… до тех пор, пока не оказались здесь, в Штормовом Пределе, замке с которым не сравниться ни одна обитель на Железных островах, да в окружении бури, которую не видывал ни один моряк. Тарл чувствовал своей душой, как сердца его соплеменников начали охватывать тихий страх и неистовая набожность. Столько, сколько железнорожденные молили Утонувшего о спокойной погоде в Штормовом Пределе, они не молились никогда. Им было страшно. Страшно предстать перед ликом столь чудовищной стихии, что и не собиралась ослабевать свою хватку.
— Слава Утонувшему, мы вскоре покинем это проклятое место. — Быстро, едва слышно прошептал Альвин, но Тарл расслышал. Заметив это, Альвин смутился. — Кхм… простите учитель.
— «Проклятое»? — Трижды Тонувший искренне удивился, находя такое поведение ученика крайне непривычным. Альвин в этой поездке не был многословен и от громких суждений воздерживался.
— Поражён крепкостью Вашего духа. — Подождав, уважительно произнёс мужчина, явно тщательно подбирая следующие слова. — Вы крепко спите, учитель. А многие, кто пришёл с нами, подобным похвастаться не могут. Да и я сам… сон не идёт, а если и удается урвать час другой, то приходят такие кошмары, что просыпаешься как со льдом в жилах. И это не только у меня…
Тарлу было хорошо видно, с каким трудом его ученик признаётся в своих слабостях и страхах, неуверенно и старательно пряча глаза.
— Да и сам замок словно давит. Постоянно что-то мерещится, постоянно тени скользят по углам. Некоторые даже скажут, что… в этом опостылевшем громе они слышат издевающийся хохот, — Альвин нервно облизал пересохшие потрескавшиеся губы, исподлобья взглянув на налитые свинцом тучи, — и я тоже, учитель. Я помню Ваши уроки, помню, что дома мы столько раз сталкивались с тем, что суеверные люди принимали обыденные вещи за что-то Божественное или накручивали себя так, что каждая волна им казалась знаком. Здесь… наверное, здесь такого тоже хватает, но я клянусь, что слышал этот смех.
Тарл слушал и медленно кивал, не раскрывая свой опыт и позволяя ученику говорить. Жрец видел, что у его подопечного изрядно «накипело» за то время, что он провёл здесь.
— Говорят, люди находили русалочью чешую в коридорах и слышали женский смех. Многие наши уже спят в кольчугах и с оружием, учитель. Даже Айронмейкер, хоть он и не в состоянии поднять свой молот. Мокроголовый и вовсе заперся в своей комнате и воет, словно раненый морж, каждую ночь, и постоянно бранит и прогоняет кого-то.
— Призраков прошлого? — Серьёзно спросил Тарл. — Демонов?
— Да нет. — Задумчиво почесал подбородок ученик. — Девку какую-то! Слуг как не спросишь, они ничего не знают и говорят, что нет у них такой. Как же её… Эля… Эли… Эл…
— Эленея? — Тихо спросил жрец, моля Утонувшего, чтобы Альвин ошибался.
— Верно, учитель! — Удивился Альвин, изрядно подрастеряв свой напускной мистицизм. — А откуда Вы знаете?
— Неважно… — быстро и отрывисто ответил ученику Тарл, бросив все силы, чтобы сдержать дрожь во всем теле.
Тарл и сам замечал многие странности Штормового Предела. Быстро заметил он и то, что каким-то образом все напасти обходили его стороной. Он также прекрасно знал, что древние замки, — особенно, такие как Штормовой Предел, — живые. У каждого своя воля, характер, хранители, духи, обереги и «развлечения», жертвами которых становятся порой гости. Но все эти места объединяет одно — желание защитить истинного хозяина и служить ему. А Мокроголовый, видимо, был слишком неистов в своих проклятьях, совсем позабыв, что жрецов чужих Богов не любит никто. Разве что… только в качестве жертвоприношения.