На краю этой косы стоял гигантский олень-самец, неподвижный, точно бронзовое изваяние. Его могучий корпус и высоко поднятая вытянутая вперед голова выделялись резким черным силуэтом на светящемся оранжевом небе. Красивые ветвистые рога оленя откинулись назад через плечи.
Далеко, на берегу озера, одинокий охотник лежал у угасающего костра, любуясь величественным силуэтом зверя. Он лежал, совершенно скрытый темным фоном деревьев и кустов. Но вскоре человек вспомнил, что он — охотник, а чудесный олень — его дичь, которую он не должен упустить. Прошло всего несколько мгновений, и охотник потянулся за своей винтовкой и за свернутой в трубку березовой корой, лежавшей поблизости. Бесшумно, точно змея, пополз он под прикрытие чащи молодых елей. Здесь он поднялся на ноги и проскользнул в лес.
В это же самое мгновение олень, словно почуяв близость невидимого врага, повернулся и беззвучно углубился в лес.
Вскоре от крошечного костра осталось лишь немного белого пепла, и настал полумрак безоблачной ночи — тихой, холодной и слабо пахнущей влажным, крепким ароматом хвои, лавровых ягод и папоротников. До восхода луны оставался еще почти час. Ночной лес, казавшийся таким пустынным и неподвижным, наполнился вдруг невидимой жизнью. Но нигде не слышалось ни звука, лишь время от времени слышался необъяснимый шелест сухого листочка или журчание воды где-то в тени у берега.
Пробираясь бесшумно по лесу, охотник забрался, наконец, в самую чащу молодых елей, из-под нависших веток которых он мог отчетливо рассмотреть вдававшуюся в озеро песчаную косу. Он немного огорчился, но ничуть не удивился, заметив, что большой олень исчез. Усевшись и прислонившись спиной к стволу толстого дерева, с ружьем и берестяным рожком поперек колен, он приготовился ждать с неистощимым терпением, с той чуткой и неподвижной бдительностью, которая приобретается труднее всех остальных качеств, необходимых для охотника.
Над плоским черным горизонтом за нижним концом озера засиял первый бледный отблеск восходящей луны. При виде его охотник поднес к губам рожок из березовой коры и издал низкий, блеющий призыв, странный и дикий, но полный невыразимой мольбы. Два раза он протрубил этот странный призыв. Затем замер в напряженном ожидании.
Он знал, что, когда призываешь оленя, никогда нельзя знать, кто может притти.
Конечно, мог притти ожидаемый самец, с выдающейся над темной стеной кустов красивой рогатой головой и ярко горящими глазами, но он тут же мог смутно почувствовать, что является обманутым, и снова беззвучно вернуться во мрак.
Но на лживый призыв самки мог выйти совсем не олень-самец. Могла выскочить неуклюжая самка лося, мог появиться и более опасный зверь, например, медведь, могучий старый самец, научившийся неожиданно набрасываться на самку лося и ломать ей шею одним ударом лапы, вооруженной железными когтями. На случай появления медведя охотник всегда держал свою винтовку наготове.
Но иногда может не быть и никакого ответа за всю длинную, холодную, посеребренную луной ночь, как бы искусно ни призывал оленя берестовый рожок.
И охотник предполагал, что именно таким и будет результат его призыва. Если бы он случайно взглянул через плечо, то вероятно, решил бы иначе. Он мог бы увидеть, как тени приняли форму и сгустились в гигантское плотное тело, как раз за тем деревом, о которое он опирался спиною. Он мог бы увидеть широкие ветвистые рога, длинную угрюмую голову, обвислые губы, влажные глаза, которые, заметив человека в засаде, вспыхнули, но сейчас же померкли от страха и чувства самосохранения. Гигантская фигура снова быстро расплылась в тень, а охотник и не заподозрил, что его подстерег тот же олень, за которым он сюда пришел.
После продолжительного молчания рожок из березовой коры снова послал вдаль свой призыв. Он звал долго и громко, затем издал несколько ласковых манящих и нетерпеливых ноток.
Когда звуки умолкли, из густого мрака у самой песчаной косы донесся легкий треск сухих веток, шелест листвы, который, казалось, двигался к открытому месту. Охотник пришел в недоумение: олень, идущий на призыв, или выскочил бы стремительно и вызывающе, производя гораздо больше шума, или вынырнул бы из мрака крадучись и совершенно беззвучно. С бьющимся сердцем человек склонился вперед, чтобы посмотреть, кто появится на песчаной косе.