Лощеный хлыщ в белой сорочке принес чай. Нос Челесты с предвкушением двинулся к чашке… и замер на полпути. Уголки рта опустились, взор потускнел, как лампочка на двести двадцать вольт в американском приборе.
— Ун тэ?
*(Чай?)
— Ти, — подтвердил я.
*(Чай)
Чего ей еще надо? Горячего шоколада в постель? Не понимаю. Не любишь кофе — не заказывай. В следующий раз пресеку, если решит повторить номер. Еще и от чая мордочку воротит.
Кстати, за последнее время я обнаружил еще несколько особенностей, для моей напарницы вполне естественных. Для меня — не очень.
После того, как накормили, она не привыкла говорить «Спасибо». Зато чихание встречает возгласом «Феличита!» Любопытно, кому «счастье» — отчихавшемуся или тому, кто смог не заразиться вылетевшими микробами?
Или вот другая особенность, тоже отнесенная мной к разряду национальных: девушка совсем не удивлялась откровенному разглядыванию с ног до головы, считала чем-то нормальным. Меня это бесило. Все же, с ней нахожусь я, и любому разглядывальщику, если не извинится, по установившейся традиции обязан навалять по физиономии…
Еще — она улыбалась всем посторонним, с кем встретилась глазами. Дикое и опасное качество. У нас это называется заигрыванием и в неправильной компании может привести к печальным последствиям. В караоке чуть не привело. Окажись там люди другого сорта…
Вместо носового платка Челеста использовала специальные бумажные салфетки. У нас такое тоже развито. Где-то. К примеру, здесь, в столице. Возможно. Поскольку сам не видел. Но не в моем родном захолустье, где до другого ближайшего города как отсюда до Финляндии.
Желая изобразить, что ей все равно, Челеста два-три раза проводила тыльной стороной ладони от шеи к подбородку. Комментариев не будет, у нас тоже непонятных жестов с избытком.
Она зачем-то удваивала «да» и «нет»: си-си, но-но. Так и хочется добавить: правда-правда. Не из одного ли источника все эти пока-пока и чмоки-чмоки?
Чай остывал, мы сидели молча. Переборов злые чары какого-то несбывшегося желания, Челеста воздела глаза к небу, рука взялась за чашку. Нет, желания не закончились, чашка осталась нетронутой.
— Си пуо ми ординаре ун бикьерэ ди вино?
*(Возможно заказать мне стаканчик вина?)
Ударение не наше, но, кажется, просит вина. Увы, деньжат кот наплакал, хотя очень старался. Только на кофе, не больше.
Вот же блин точка ком. У напарницы день рождения, а я? И это после всего, что по моей вине свалилось на бедняжку.
— Прости, обязательно закажем, только не в этом заведении. После. Не здесь. Но хиа.*
*(Нет здесь)
Поняв, что ничего другого не предвидится, Челеста вздохнула, красивые губки принялись хлебать чай.
«Обед» завершился скомкано. Я расплатился, отдав официанту почти все кровные.
Погода баловала, на улице стояло бабье лето. Мы без проблем вернулись на корабль и полетели в заМКАДье. Глаза выискивали речку, где можно набрать камней. Камни являлись последним звеном в цепочке размышлений на тему «как добыть денег, не воруя». Честно заработать — не вариант, хотя хитрые извилины вываливали некоторые специфические либо экзотические идейки. В основном, корабль фигурировал в них в качестве транспортного средства. Скажем, взять в аэропорту опоздавшего пассажира и подкинуть до улетевшего самолета, разве люди не заплатят за такой аттракцион? Проблемка в том, как войти в салон летящего лайнера, не вызывая паники и подозрений.
Еще можно, обнаружив сверху пожар или наводнение, за плату спасти особо ценное имущество. Если владелец чересчур богатый, предварительно можно самому же поджечь или затопить. Нет, не мое. Хочу честных денег. За спасение получают зарплату спасатели, пожарники и врачи, а если у кого-то появилась возможность сотворить добро, нужно делать это бесплатно. Оттого я не верю в экстрасенсов.
Но делать добро тоже не стремлюсь. Начни я спасать каждого, кто по собственной дурости свалится с горы или в ледоход оторвется и уплывет в открытое море на льдине — останется ли время на что-то еще? Говорят, люди приходят к благотворительности с возрастом. Значит, я еще не повзрослел.
Мысль работала дальше.
— Понимаешь, Челеста, — по пути рассуждал я, — можно взяться перевозить посылки с континента на континент, но кто мне их доверит без выяснения, каким средством транспорта воспользуюсь? И к вопросу о документах: кто поверит такому на слово?
Из-за последнего пункта все легальные виды заработка отпадали. Оттого снова укололо: эксплуатируй эксплуататоров, то есть, грабь награбленное, как уже мы делали в Париже.