Речушка Торопка впадала в озеро Глубокое, а неподалеку от заросшего тростником устья через нес был перекинут неширокий мост.
Подъезжая к нему со стороны центральной усадьбы колхоза, Одинцов издали увидел грузовик на той стороне, чьи-то фигуры подле, людское шевеление на самом мосту и даже в воде, возле деревянных опор настила.
— Что бы это там, Алексей? — спросил шофера. — Машина вроде наша…
— Ага, долгушинский «газон», — подтвердил водитель с пухлым лицом, истомленным постоянной сонливостью. — Помните, нам еще трактор из Тимонина встретился? Верно, он мост чуток проломил, а «газону» никак… Ну, точно, чинят, сердешные. Обождем маленько, как раз и управятся.
— Да уж ты лишний раз не пошевелишься, деятель, — сердито фыркнул председатель, вылезая.
И дверцей хлопнул наотмашь.
А подойдя ближе к реке, увидел такую картину: рыжий детина, чей обнаженный мускулистый торс отличался обильной порослью черного и курчавого волоса, легко внес на мост несколько толстых свежесрубленных жердей и теперь пристраивал их, заделывая пролом. Руководил работой на незнакомом Одинцову языке усатый пожилой дядя, а под мостом, по пояс в воде, помогали прилаживать жерди еще двое чернявых, тоже голые по пояс.
У машины на той стороне покуривал Долгушин, рядом стояли две разного возраста женщины, и председатель, бочком, осторожно обойдя трудившихся на починке моста, подошел к «газону» и тихо спросил:
— Это кто же такие будут, Петя?
— А это к Косте родичи едут, — расплылся Долгушин. — Как я понял — форменное знакомство с Ольгой устроить хотят, ну и погулять в честь этого дела… Ты в кузов глянь, Павел Егорыч, обомлеешь, сколько там всякого!
— Так-та-ак, — Одинцов заулыбался, намерился было подойти к женщинам, но снова насупился. — Погоди… А с мостом что?
— Его, видно, трактор проломил… Хорошо, топор всегда при мне, они ребята хваткие, взялись семейно, я думаю — скоро оборудуют.
— Ну да, ну да, — сообразил председатель, поглядывая то на мост, то на Долгушина. — Гости, значит, справятся, а ты покуришь пока… А ну, брось папиросу! Бросай, тебе говорят!
— Да вы что, Павел Егорыч?
— А то, что бери у них топор и сам пошевелись! И моего толстомордого к делу приставь, раз и у того стыда нету!.. Я щас познакомлюсь и тоже приду.
— Так они уже… — начал было Долгушин.
— Ступай, говорю! — грозно прикрикнул Одинцов. И, когда тот пошел-таки к работавшим, сам приосанился и, подойдя к женщинам, сказал: — Милости прошу, здравствуйте! Это для нас большая радость вас видеть. Лично я как председатель приветствую с душой. — И протянул руку старшей. — Одинцов, Павел Егорович, рад знакомству!
Солнце уже давно ушло за темный, неровный край силуэта дальнего леса на той стороне озера, в лощинах слоями повис туман.
Сокращая путь, Ольга взяла напрямик, через заросшую кустами низину, и, когда опять выбежала на дорогу, подол платья намок от росы и лип к ногам.
Здесь, на росстанях, одна дорога уходила в нешироко расступившийся лес и вела в Тимонино, а другая полями извивалась к Палицам. До Палиц было не слишком далеко, оттуда слышался доносимый легким ветром лай собак. Ольга стояла и не знала, куда теперь направиться.
Наконец решившись, пошла все быстрее и быстрее в сторону Палиц, по в лесу глухо рыкнуло раз и другой, и вскоре рокот выровнялся, приближаясь. Шел трактор.
Снова взяв напрямую, она перебежала на дорогу к лесу, и оттуда навстречу ей, лязгая гусеницами, выкатилась сильно залепленная грязью тяжелая махина. Ольга взмахнула рукой, и трактор остановился.
— Ты куда, Ольга Алексеевна? — выглянувший из кабины Семен Журавлев сунулся обратно, заглушил мешающий слышать грохочущий мотор и спросил: — Куда бежишь, говорю, случилось что?
— Ох, и не знаю куда, Сеня, — призналась она, оправляя сбившуюся на коленях юбку. — Ты Костю не видел? Мне бухгалтерша с конторы сказала — он утром расчет взял, да чистый пиджак его дома, а самого нигде не сыскать… И машины в гараже нету.
— Да-а, вопрос… — Журавлев вроде сочувствовал, а глядел как бы мимо женщины. — Я так понимаю, что на машине он не должен в свои края укатить: она имущество чужое, дело неприятностью обернется. Хотя мужик горячий, не отымешь!
— Так и я про то! — Лицо у Ольги было отчаянное. — И выходит, я кругом виновата, раз обидела зря человека… Родичам его в глаза глядеть стыдно, все обещаю: вот приедет, вот уж вернуться должен, а его нет и нет!