Возвращаясь домой я думал о том, что император сумел поразить меня. Пускать рулить в России он меня явно не желает и поэтому дает карт-бланш на любые дела восточнее Байкала, что надо сказать нашу персону вполне устраивает. Вот только вопрос, долго ли будет длиться эта монаршая благосклонность?
Но сейчас надо на всю катушку использовать разрешение привлекать казаков и быстрее сваливать из Питера в те места, об этом заявлено открытым текстом.
Последние пару недель я думал, а не отложить ли немного осуществление своих планов на Дальнем Востоке, ну хотя бы на годик.
Софья Андреевна окончательно окрепнет. Дети немного подрастут и можно будет их оставлять на теток и нянек, а мы будем как два голубка всегда вместе.
А тут тебе открытым текстом говорят, что вашей светлости надо как можно быстрее убыть на самые далекие российские окраины.
Соня конечно была очень расстроена тем, что ей опять придется сидеть на берегу и ждать моего возвращения, но перечить Государю сейчас явно не следует. И в кои-то веки он еще разрешить привлечь мне казаков для участия в моих предприятиях. Я ведь грешным делом побаивался, что за самовольное по сути привлечение уральских казаков получу по шапке.
В итоге мы с Соней решили, что после следующего лета она всегда будет везде со мной.
Чтобы впредь не зависеть от капризов природы на Балтике, я решил главным портом для организации походов в Америку сделать Любаву.
У меня конечно чесались руки на Одессу, но проливы штука темная и не предсказуемая. Пока войн на Балканах вроде не предвидеться, но история уже чуть-чуть пошла не так, как я её знаю, а там всё не предсказуемо. Да и надо держаться поближе к Усть-Луге, первый свой судостроительный завод я планирую поставить именно здесь.
Двадцать пятого мая начали возвращаться пароходы из Америки. И пришло еще два парохода из Генуи, «Херсонес» и «Ермак», предназначение второго ясно было из названия.
В Генуи должны для меня построить еще два парохода, экспериментальный с винтом и ледокол. Это должен быть винтовой пароход с полуметаллическим корпусом, вся передняя часть должна быть из металла с усиленным ледокольным носом. Идея построить ледокол с винтом забуксовала и он будет колесный.
Форму ледокольного носа для Антонио нарисовал я. Он толще кормы и бортов, тупой и как бы наползает на лед. За счет этого корабль должен как бы ломать лёд.
После этого верфь Марино продолжит строить пароходы, в том что заказы будут никто не сомневается, но синьор Антонио займется другим делом: строительством двух судостроительных заводов: Балтийского в Усть-Луге и Коломенкого для речных пароходов.
Из Любавы мы будем ходить со следующих рейсов, когда капитаны будут видеть что заход в Усть-Лугу невозможен из-за ледовой обстановки. Но сейчас май месяц и Лужская губа приветливо встречает наши пароходы.
После аудиенции у Государя я лихорадочно опять инструкции своим людям, главные химикам и братьям Петровым.
Химики должны заняться созданием резины, я им сказал, чтобы они экспериментировали с реакциями каучука и серы. Их задачи открыть и изучить процесс вулканизации.
Братья наконец-то заканчивают Главное инженерное училище, выпускаются полевыми инженерами-подпоручиками в Петербургскую инженерную команду и к концу года должны подать в отставку и года получить увольнение от военной службы. Я надеялся, что с проблем этим не будет.
Николай конечно хотел бы ходить на «Ермаке», но уходить на полгода, а то и больше от Вероники было через чур. Поэтому он принял «Херсонес» и будет отвечать за рейсы в Техас. У нашей англо-испанки оказался железный характер и мужа похоже без ума любит. Поэтому она мне сама завила, что пусть Николай лучше ходит в море, чем будет на берегу чахнуть. а она не хуже других и подождет его.
В Тихий океан пойдут капитан Берсеньев на «Дежнев» и капитан Артемов на «Ермаке».
Русский капитан 2-ого ранга Дмитрий Антонович Артемов был опытным моряком, ходил однажды в кругосветку и ко мне пришел по рекомендации дяди Матвея.
Главной проблемой рейсов Тихий океан был уголь. Я лично не знал,где мы можем заправится углем. Но капитан Артемов уверенно сказал, что уголь есть в Новом Южном Уэльсе Австралии и в Чили в местности Талькауано недалеко от города Консепсьон в центральном Чили.
Там, с его слов уже много лет добывают дешевый и качественный уголь, пласты которого лежат чуть ли не на поверхности.
В Техасе со слов крестного все идет своим ходом. Город и порт строится. Остин со своими колонистами субсидировали нам сотню лошадями, да и «Сарагоса» уже несколько раз сходила на Кубу и привозит в основном скот.
Казаки уже все естественно сели на лошадей и вполне освоились с местными лошадками.
Удивительное дело, но мексиканцы не проявляют к пришельцам никакого интереса, а мы естественно тоже пока избегаем контактов с ними.
Северо-западнее городка распахали большое поле целины и засеяли пшеницей, рожью, ячменем, овсом и кукурузой.
Что это за зверь нашим мужикам показали колонисты Остина, которые уже дважды наносили к нам визиты.
Среди своих несколько раз возникали небольшие трения на бытовой почве, только один раз возник спор на мировоззренческой почве, но его быстро пресек отец Гавриил.
В нашем городке налажено производство кирпичей и уже в проливе возводятся настоящие кирпичные укрепления.
Первого июня мы вышли в очередной рейс в Америку. На этот раз у нас был настоящий интернационал, кроме наших староверов и еще двух десятков казачких семей, в Америку шло девятнадцать греческих семей и в Англии мы взяли на борт десять ирландских семей.
Вместе мы идем до Гаваны, там тихоокеанский отряд заправляется в первую очередь углем и идет через мыс Горн в Петропавловск. Это программа минимум.
Программа максимум — это заход в Калифорнию, в порт Румянцев, окно в мир нашего поселения крепость или селение Росс.
Это больше сорока тысяч километров, вернее даже не меньше сорока двух, в милях не меньше двадцати тысяч. Если нам удастся идти со средней скоростью восемь миль в час, то чистое время похода составит не меньше четырез с половиной месяцев.
Глава 11
Первого июня мы вышли в очередной рейс в Америку.
Два десятка уральских казаков с семьями это те, которые не успели уехать с первой партией казаков.
Я вообще-то реально на самом деле не представлял что такое русское казачество в 19-ом веке. И многие свои представления 21-ого века перенес на 19-ый. Я частности я думал, я что казаки могут свободно покидать пределы России. Поэтому и так спокойно и уверенно говорил об этом с техасцами.
Но оказалось, что это практически не возможным. И несколько десятков казаков со своими семьями уехавшие в Америку, это чистая случайность.
Они были собственно не уральскими, а илецкими казаками. Было такое не очень многочисленное казачье войско в 18-ом веке. Но несколько лет назад они влились в состав Уральского, в его Первый военный отдел.
Интеграция илецких проходит не просто, во многом уральцы их отвергают. А в одной из станиц вообще дело было жвах. И когда началась холерная эпидемия на Урале, генерал Эссен вдруг сам мне предложил этих казаков куда-нибудь вывести. У них обострились отношения не только с уральцами, но и с властями.
Для меня только осталось загадкой, решение по этой станице Эссен принимал сам или все-таки с санкции Петербурга.
Но сейчас это уже не имело никакого значения, думаю, что несколько тысяч казаков в моем распоряжении будет. Тем более, что не все они поедут Техас. Примерно сопоставимо будет на Аляске и в Калифорнии, а большая часть осядет на нашем Дальнем Востоке.
В Техас я думаю надо направить в основном простых мужиков, выкупленных из крепостной неволи и немного меньше староверов, которые совместно с казачками быстро создадут техасское казачестсво, которое на раз-два подомнет под себя уже начавших появляться техасских рейнджеров. Этой публики в Техасе на самом деле всегда было немного, больше разговоров.