А вот как пойдет дорога на Якутск могу описать подробнейше. От перекрестка на Дукле она пойдет почти строго на север по её руслу, а затем немного отклоняясь на запад, по руслу реки Омчик до Уптара. Это где-то километров пятьдесят. О дальнейшем маршруте пока говорить рано.
Уптар в моей прошлой жизни появился где-то в тридцатых годах 20-ого века, но оказывается это не так. Он находится в котловине между сопок и хорошо защищён от ветров. Естественно местные не могут оставить без внимания такое удобное место и сейчас в нем живет несколько семей оседлых эвенков.
На этом наша беседа почти закончилась. Поговорив еще несколько минут о каких-то незначительных мелочах, мы расстались. У господина инженера еще была целая куча дел связанных с его предстоящим отъездом на Пенжину и он совершенно не горел желанием тратить своё драгоценное время на пустые разговоры.
Я в свою очередь пролучил исчерпывающие ответы на все свои вопросы и готов был немедленно отправиться на Аляску, пришлось задержаться на целых три дня.
Главной причиной задержки был Матвей. У него был заранее разработанный план действий и подронейшие инструкции для остающихся в этих суровых краях врачей, фельдшеров и подготовленных во время морского перехода сестер милосердия, но жизнь и доктор Афонин внесли в него некоторые коррективы.
Он естественно Матвеем был назначен нашим самым главным по медицинской части во всех моих владениях на Дальнем Востоке и в Америке, кроме естественно Техаса. Я предложил его так и называть Главный Врач Российских Дальнего Востока и Америке.
То количество персонала, которое благодаря стараниям Матвея оказалось в наших далеких от России краях, на мой взгляд более чем достаточно для создания адекватной медицинской службы.
Матвей решил, что на Аляску и в Калифорнию должны пойти по десять врачей и по двадцать фельдшеров. Их первоочередная задача оспопрививание местного населения, поэтому в колонию Росс и идет такое непропорционально большое количество врачей и фельдшеров. Мы рассчитываем, что сможем провести широкую прививочную кампанию и среди индейцев долин Калифорнии.
На нашем Дальнем Востоке в распоряжении Главного Врача пятьдесят пять врачей, восемдесят семь фельдшеров и дипломированная акушерка. К весне он должен создать строгую медицинскую систему на Камчатке, Курилах, в Магадане и Охотске. Центром будет естественно Петропавловск. В нем будет не только самая большая больница, но и медицинская школа, будет готовить необходимые нам медицинские кадры. Матвей замыслил чтобы уровень подготовки в ней был выше чем в фельдшерских школах России.
В этолм вопросе у него с доктором Афониным у него была полнейшая симфония и он рассчитывал что наш новоявленный Главный Врач воплотит эту идею в жизнь. В далеких планах было создание не уступающего столицам медицинского центра на Дальнем Востоке.
Эта сумасшедшая идея пришла в голову Матвея буквально за день до моего последнего отъезда из России и я, выслушав его несколько сумбурное изложенное предложение, дал добро.
За огромные по меркам 19-ого века деньги, мой зять набрал необходимую для осуществления своей идеи команду. В её составе было десять врачей со всех необьятных просторов Российской империии, которых он считал одними из лучших и десять относительно молодых ученых самых разнообразных отраслей знания.
Среди них было двое химиков специалистов, подготовленных нашими химическими гениями и двое сотрудников Германа.
Один из них был Фриц Мюллер — пятидесятилетний немец, которого он сманил в Россию. Фриц был дипломированным баварским врачом, но за свои «крамольные» научные идеи лишился всего и чуть не угодил в тюрьму. Он был каким-то двоюродным плетнем троюродного забора Германа.
Мои зятья узнали о его проблемах и решили ему помочь. Моё отсутствие и таких наших специалистов «тайных» операций как Иван Васильевич, не означало что не кому было поручить такое деликатное дело. И Герасим с господином Бурцевым великолепно с этим делом справились.
Фриц настолько был зашуган своими недругами, что с радостью принял предложение Матвея поехать на край света. Тем более, что ни жены ни детей у него не было.
В России он появился за месяц до отхода в плавание и сумел до тонкостей кникнуть в то, чем занимался Герман.
Вторым был Иван Иванович Гущин — молодой русский врач, закончивший медицинский факультет Московского университета, проработавший у Германа два года. С его подачи Матвей привлек моего секунданта професора физики Радионова, правда уже бывшего.