— За успех нашего предприятия, господа!
Ночью мне не спалось. Промучавшись до двух часов, я поднялся, достал свой дорожный набор, налил себе коньяку и обрезал любимую сигару.
В этот момент я услышал тихий стук в дверь и затем шепот Ивана.
— Алеша, к тебе можно? — я достал второй бокал и ответил.
— Заходи.
Я закусил любимой сигарой, а Иван чисто по-русски сначала рукавом, а потом лимоном.
— Не спится мне что-то Алёша. Страшно, в такое дело ввязываемся. Китай, он же огромный. Россия нам ведь ничем помочь не сможет, всё самим надо делать, — Иван передернул плечами.
— Ты от жены как умудрился уйти? Проснется, а тебя нет. Беременную женщину расстраивать не надо.
— Не проснется, — пробубнил Иван, — она же знает, что я дома. Ну подумаешь на минутку вышел из спальни.
Не знаю по какой причине, но скорее всего по примеру моей светлости старшей сестрицы, у нас принято супругам спать вместе. А когда еще и любоввв в наличии то…
Ксения со своего Ванечки готова пылинки сдувать, не понятно как он умудряется от неё уезжать. Самое удивительное, что слез у неё по этому поводу нет.
— Раз уж пришел, давай с тобой о деле поговорим, — я хотел налить еще по пятьдесят капель, но Иван остановил меня.
— У тебя что-нибудь другое есть? Не люблю коньяк, клопами пахнет.
Я невольно засмеялся, вспомнив как в своей первой жизни по молодости также говорил об этом напитке. А потом с возрастом как-то незаметно оценил его.
— Зеленый ты еще, Ванечка. Как говорится велика фигура, да… — договаривать я не стал, вернее не успел.
Иван попытался схватить меня в охапку, но я был наготове и у него ничего не получилось.
— Ванька, ты смотрю тут медведем сибирским стал. Удумал чего, ночь на дворе, а ты борьбу решил устроить, всех разбудим.
Я достал початую штоф из дорожного набора и показал Ивану.
— От нашего Савелия малиновую будешь? — во всех наших поместьях были свои винокурни, больше всего мне нравились напитки лукояновского трактира.
— Да кто же от такого откажется? — Иван недоуменно развел руками. — Наливай!
Вкус малиновой настойки вызвал хорошие воспоминания о посещении Арзинова. Воспоминания о о печальном начале моего знакомства с этим имением уже давно в моей памяти живут отдельно от всех остальных, вместе с другими такими же неприятными.
Этих неприятных воспоминаний в моей нынешней жизни как не крути намного меньше, а в основном позитив. Как некоторые говорили мне когда-то — есть что вспомнить и хорошо что вспоминается в основном то, что душу греет.
— Такие напитки действительно веселят сердце и греют душу, — Иван поставил на стол бокал и потянулся в блюду с нарезанными кусочками копченого омуля. — Не люблю я эти европейские штучки, пить по глоточку и закусывать всякими ша-ка-ла-дами. Употребить так употребить, закусить соответственно. Главное меру знать. Мы с Англии с Василием по пабам специально походили, посмотрели. У нас в России такого пьянства нет. Да и сэры всякие сколько раз за день хоть по чуть-чуть, но принимают.
— А у нас в благородных семействах разве не так?
— Я, в отличии от вашей светлости, с благородными семействами не очень, но те, с кем я общался и общаюсь, меру знают и бывает ни-ни, — я убрал коньяк и малиновую настойку и закрыл дорожный набор.
— Ты мне вот что, друг Ванюша, скажи. Веришь в успех нашего предприятия? — в глубине души меня все равно точил червячок сомнений.
Потянуть освоение такого региона дело не шуточное. До поражения Китая в будущей опиумной войне я конечно буду оглядываться на его власти, но через пять лет надо будет за дело браться серьёзно и не ограничиваться редкими острогами и постами на Амуре.
Надо будет начинать строить дороги, города, заводить промышленность, пахать и сеять. Надо будет привлечь только сюда сотни тысяч людей, а ведь есть еще Камчатка, Магадан, Курилы, Америка в конце концов.
Нужны миллионы рабочих рук с правильно работающими мозгами только в одной Америке, чтобы устоять когда США решат навалиться на Техас и Калифорнию. А это будет неизбежно и достаточно скоро.
— Верю конечно. Ни каких сомнений. Наши охотники до Албазина уже тихонько ходили. Никаких маньчжуров они не встретили. Аборигены от них как черт от ладана шарахаются, сколько лет прошло, а то как наши казачки куролесели на Амуре сто пятьдесят лет назад помнят.