Они были короткие и лаконичные. Во исполнение повелений и прочего нашего царя-батюшки я, такой-то такой-то, постановляю создать Байкальское и Амурское казачьи войска.
По уже установившейся российской административной традиции, созданные мною казачьи войска будет возглавлять наказной атаман, которым, естественно, стал я. А вот реально руководить казаками будет войсковой атаман.
Полковник Осипов временно будет совмещать должности двух войсковых атаманов. И для реализации постановления я приказал господам Осипову и Тимофееву срочно разработать Положения об этих войсках.
— И надо полагать, что вы, господа, разработали Положения? — я сел за стол и пролистал листы с написанным текстом положений. — Лаконично, однако, получилось и без конкретики.
— Детализировать их с учетом нашей специфики пока нет смысла, ваша светлость, — твердо и решительно заявил полковник. — Поэтомумы использовали проект «Положения об управлении Донского войска». Оно разработано и в ближайшее время будет оглашено на Дону. А затем по его образцу будут положения и о других войсках.
Глава 17
На дворе уже ранняя осень, которая здесь, в Забайкалье, уже чувствуется. В Иркутске, когда мы его покинули, еще было лето, а здесь по ночам уже иногда почти ноль градусов, чуть ли не каждый день идут дожди, и постоянно дует холодный ветер.
До Читы нам предстояло преодолеть больше пятисот пятидесяти верст. Это серьезное расстояние. Если у нас все пойдет хорошо, то на переход от Верхнеудинска до Читы у нас уйдет дней десять. Главная проблема — это горные хребты Забайкалья, их отроги и отрожки. В Восточной Сибири, как и на Аляске, любые горы — это серьезное испытание даже летом, не говоря уже о зиме.
Они какие-то потрясающе дикие и безлюдные. Даже здесь, где есть какая-то дорога, по которой сейчас почти непрерывным потоком идут и едут люди, чувство дикости этих мест все равно присутствует.
Почти непрерывный поток людей и грузов, который я увидел, когда мы выехали из Верхнеудинска, меня просто потряс. Особенно то, что он был фактически в одном направлении — в Читу. На новой, еще строящейся Кругобайкальской дороге движение было, но очень незначительное, несравнимое с потоком, идущим от байкальской переправы. Это по большей части люди, которые идут пешком, едут в повозках и верхом. Среди них есть даже одиночки.
Но оказалось, что самый мощный грузовой поток шел в Верхнеудинск с юга, из Кяхты и Петровского Завода.
— Среди этих людей почти нет тех, кого компания пригласила. Они почти все проехали уже давно, и сейчас их единицы, — сказал мне Петр, когда, выехав из Верхнеудинска, мы увидели эту картину, и я от удивления остановился. — Почти все эти люди, ваша светлость, бегут от нашего царя-батюшки. Они надеются там, — Петр махнул рукой, показывая на восток, куда шла дорога, — построить свою новую жизнь. А кто-то хочет попасть за океан.
Я резко обернулся и окинул Петра взглядом с головы до пят. Никогда в его голосе еще не было таких интонаций и напряжения. Казалось, что его голос звенит, как туго натянутая струна, хотя Петр говорил это очень тихо.
Как ни крути, а он и мы, как говорила незабвенная Раиса Захаровна, из разных социальных слоев. Говоря «мы», я имею в виду российского императора Николая Первого и светлейшего князя Новосильского. А Петр со всех сторон — стопроцентный крестьянин, и простого мужика понимает и сочувствует ему.
Недаром в истории масса примеров, когда вроде бы преданнейшие слуги, иногда даже почти ровня хозяину, в критическую минуту уходили от них или вообще предавали. Да и господа всякие — дворяне, короли и императоры — некоторые чаяния подлых сословий никогда не понимали, да и не могли понять.
Моя сила заключается в том, что во мне произошло органическое слияние двух сущностей: древней олигархической и самой что ни на есть рабоче-крестьянской. Поэтому я понимаю и чувствую как русский столбовой дворянин, стоящий на одной доске с императором, и как самый простой русский мужик, которого всё гнобят, гнобят.
Ничего не ответив Петру, я тронул лошадь и поехал вперед.
Червячок сомнения меня грыз, когда я читал в отчетах Василия, что он не испытывает недостатка практически ни в чем. А людей, возможно, даже избыток. Но, похоже, что в реальности так и есть.
— А я, Алексей Андреевич, засомневался, когда ваши управляющие говорили, что людей пока хватает. Ян Карлович одну цифру называл, а у Василия Алексеевича другая получается, — подъехавший Иван Васильевич, как будто прочитал мои мысли, совершенно неожиданно заговорил на эту тему.
Он с полковником немного задержались на подворье. Нескольким казачьим командирам Забайкалья, отобранным по рекомендации Яна Карловича и братьев, был послан приказ прибыть в Верхнеудинск и Читу.