Нянюшка вероятно тут же рассказала Анне о нашем разговоре, потому что когда я по какой-то надобности вышел из кабинета, она как коршун налетела на меня:
— Алексей, повтори мне что ты сказал нянюшке?
— Что именно? Я много чего ей говорил, — решил я прикинуться не понимахой. Анна зло прищурилась и даже сжала свои кулачки.
— Будь моя воля, я бы подзатыльник тебе выписала, — во времена декабристов столичное дворянство французский знало лучше, чем русский. Но за время моей болезни матушка и сестры поневоле усовершенствовали свой русский, я принципиально и демонстративно говорил на великом и могучем. Конечно получившийся в результате слияния двух сущностей конфлюэнц, так я стал называть самого себя после «выныривания» из темноты, знал французский и не только.
— Я все понял, Анна Андреевна, и говорю тебе, что если Матвей попросит твоей руки, я скажу да.
После этого я представил сестре своего помощника и она упорхнула как легкий ветерок, а мы с господином Охоткиным продолжили разбираться в делах покойного родителя.
Расположились мы с ним естественно к родительском кабинете, матушка пыталась обойтись без управляющего, сама всем и всеми руководить и разобраться в оставшихся от мужа делах. Но лучше бы она этого не делала, так как результатом её деятельности был еще больший беспорядок в и так уже запущенных всевозможных бумагах.
Часа через три я оценил какой подарок мне сделал генерал, предложив такого помощника. Сергей Петрович Охоткин быстро разобрался с сутью моих проблем и через три часа назвал примерно общую сумму долгов. Ларчик открылся очень просто, он каким-то неведомым мне чувством извлек из огромного вороха бумаг одну единственную, но самую важную.
За несколько дней до 14-ого декабря, родитель составил реестр своих долгов, он похоже понял, что управляющий его обворовывает и сделал попытку навести порядок в своим делах. В большом бумажном пакете вместе с этим реестром долгов было еще письмо-исповедь с подробной росписью деятельность князя Новосильского как заговорщика. Сергей Петрович прочитал его, так как он обнаружил пакет когда я выходил из кабинета.
— Ваша светлость, это не мое дело, но я бы эту бумагу уничтожил, ценности ни какой, ни для вас, ни для вашей матушки, а вот не дай Бог попадет оно в руки Государя. Ваш батюшка тут предстает одним из главных заговорщиков, по крайней мере денег он в это предприятие вложил не мало.
Я прочитал эту бумагу и тут же без всяких угрызений сжег её.
Разбираясь в этих бумажных завалов, господин Охоткин, а я стал для себя называть его именно так, тут же еще и обучал меня финансовым и прочим премудростям, подробно всё объясняя.
Подошло время ознакомиться с содержимым сундуков негодяя — управлявшего и Сергей Петрович с моего разрешения вскрыл их.
В одном из них были деньги, русские и иностранные. Сергей Петрович быстро все пересчитал, конвертировал инвалюту в рубли и сообщил мне итог.
— В рублях, ваша светлость, тысяч пятьдесят ассигнациями. Думаю, что это то, что было просто украдено, — я конечно то же был такого же мнения. И эта находка была очень даже кстати, матушка за утренним чаем обмолвилась о практическом отсутствии денег.
Кроме денег в сундуке были банально украденные золотые вещи с пятью картинами европейских мастеров и личные вещи вора-управляющего. Украденное сразу же опознал камердинер родителя. Крепостной из нижегородского имения служил родителю последние семь лет и матушка решила его пока не отправлять обратно в имение, ну а теперь решать его участь предстоит мне.
Второй сундук был набит бумагами. Оно были аккуратно разобраны и перевязаны стопочками. В них также был реестр княжеских долгов и много долговых обязательств покойного князя.
Сергей Петрович предложил работать чуть ли не круглосуточно, но для этого ему надо было переехать к нам. У меня у самого уже появились такие мысли и я сразу же согласился. Поэтому мы решили сделать большой перерыв в работе что бы мой помощник съездил к себе за необходимыми личными вещами, а завтра сразу же после утреннего чая приступить к работе.
Я представил господина Охоткина своей матушке и он уехал. Анна Андреевна и Матвей немного задерживались, думаю сестра решила поспешить и сообщить господину лекарю о смена семейных ветров. Матушка то же решила не откладывать решение своих неотложных, по её мнению дел и спросила не буду ли против, если она уедет в Европу, что бы отдохнуть и поправить здоровье.