Поэтому для Прасковьи Ильиничны отставной капитан предложил два варианта: экономка в клубе или помощница Джейн.
Их дочь двадцатилетняя Татьяна, будет идеальной камеристкой новоиспеченной светлейшей княгини Софье Андреевне.
А крепостные, Панкрат и Фёкла, нещадно эксплуатировались в миссии всеми кому не лень, выполняя немыслимый объем работы, да еще и регулярно бывали биты за свою нерасторопность, по мнению господ миссии.
Эту парочку Иван Васильевич предложил просто купить у Карпухиных и использовать по своему усмотрению.
Я согласился с бывшим капитаном и он тут же отдал соответствующие распоряжения. Краем глаза я увидел с какой радостью на его предложения отреагировали эти несчастные люди и увиденное меня порадовало.
Панкрат и Фёкла тут же проследовали в распоряжение Тимофея, взрослые Карпухины в качестве гостей будут на свадьбе, а Татьяна начала готовиться к роли камеристки Софьи Андреевны.
На своей свадьбе я сочетал приятное с полезным. Гуляя, я общался с адмиральскими соседями, большинство из них были людьми дела, причем с явным уклоном в сельское хозяйство. Когда я говорил сколько у меня в России земли они все приходили в дикий восторг и с удовольствием рассказывали о своих фермах.
А послушать и посмотреть на их фермах было на что. И я твердо решил, что предстоящая неделя, которую мы собрались провести в адмиральском поместье, пройдет в визитах к соседям.
Следующим утром Сергей Петрович со своим новым помощником уехали в Лондон, оставлять клуб без присмотра было нельзя. Прасковья Ильинична осталась. Тетушка попросила её в помощницы к своей экономке.
Медовая неделя пролетела быстро и пора было возвращаться в Лондон и находить ответ на извечный русский вопрос, что делать?
Было не совсем правдой говорить, что всю эту неделю я ни чем не занимался. Мы женой много разговаривали. Она всем живо интересовалась. Поездки к соседям адмирала приводили её в дикий восторг, ничего подобного она раньше не видела.
У Джона Смита-третьего мы провели целый день и даже остались на ночь. До темноты он показывал нам своё хозяйство и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Его просто перло от демонстрации своих успехов перед таким знатным человеком как я.
Приставленных мною для учебы мужиков Джон хвалил, особенно Прохора, говоря что у него золотые руки и редкой светлости голова. Это мне было очень приятно и мы договорились, что я скоро пришлю ему еще несколько человек для обучения. Письмо в Россию поручением отобрать и прислать десяток молодых башковитых мужиков я уже отправил.
В один из вечеров мы перед сном обсуждали, что бы такое сделать, что бы изменить настрой императора. Я знал, что летом в Англию придет русская эскадра, а потом она отправится в Средиземное море, где в октябре состоится знаменитое Наваринское морское сражение. Софья предложила мне дать денег на нужды русской эскадры.
Деньги у меня были. Клуб молчунов оказался выгоднейшим финансовым предприятием. Каждый день он приносил мне уже несколько тысяч фунтов регулярного дохода. То, что перепадало за счет пари, я в расчет не принимал. Но все залы клуба каждый день были заполнены, эль, пиво, вина и крепкие напитки вились рекой. Всё, что готовилось на кухне тут же съедалось и прибегающие официанты говорили только одно: еще, еще и еще.
Сергей Петрович рассчитывал, что к лету наши обороты позволят получать дохода не менее чем сто тысяч фунтов. Это были огромные, просто нереальные деньги.
Русская эскадра несколько дней простоит в Плимуте и я рассчитывал помочь эскадре пополнить запасы перед переходом в Средиземное море. В клубе постепенно начались разговоры о возможном союзе трех держав против османов и надвигающейся войне.
Всё своё время мы, то есть я, Сергей Петрович, Иван Васильевич и мой новый сотрудник Семен Федорович, потихоньку раскручивали эту тему. Сонин брат иногда то же бывал в клубе и его слушали как дельфийскую пифию, он был реальным русским моряком, который должен будет присоединиться к эскадре.
Семен Федорович оказался ценнейшим кадром. Он знал всю подноготную дипломатической возни и все тонкости подковерной борьбы вокруг начавшихся переговоров трех держав о возможном союзе против османов. Его замечания и комментарии в клубе подливали масла в огонь в нужный час и в нужном месте.
Вернувшийся в Лондон светлейший князь Ливен быстро нивелировал все возникшие шероховатости в моих отношениях с русской миссией. Он и так часто бывал у тетушки, а теперь иногда приезжал чуть ли не через день. Приезжал он почти всегда один, его супруга Дарья Христофоровна, младшая сестра шефа российских жандармов, выезжала редко. Она предпочитала сама принимать гостей в своем великосветском салоне, который по праву считался одним из первейших во всей Европе. Да еще и печалька у неё не прошла после смерти сердечного друга Джорджа Каннинга, английского премьера ушедшего в мир иной в апреле этого года.