– Всё по старому. Без изменений. – Ответил человек с середины левого края стола.
И беседа лучших умов планеты вернулось в прежнее, деловое русло.
***
– Система!
– Здравствуйте, Ходори!
– Покажи мне Алена Арсия.
– Слушаюсь.
И на планшете довольно немолодого руководителя Совета Учёных появились картинки с камер главного входа университета. Через несколько секунд Система подкорректировала качество изображения и оставила на планшете только одно окошко. В нём транслировался вид справа на одного юношу, что первый раз входил в стены этого здания.
Высокий, стройный, с правильными чертами лица… Как все. Но всё же кое-что его отличало от довольно серой массы улыбающихся людей.
Он грустил. Ходори было знакомо это чувство. Когда-то и он сам был грустным, прежде чем началась его взрослая жизнь. Он его очень хорошо понимал. Только психологи помогли ему сломить его мечты, что не состыковались с реальность. Мучительно больное ощущение. Однако…Ален начал улыбаться, как только увидел, что близко от него проходят его ровесники.
– А это что-то новенькое… Я не улыбался. Вижу, ты справилась с моим заданием, Система?
– Да, Ходори.
– Отлично. Психологи ему будут только мешать.
– Вы не боитесь, что его нестабильный характер может разрушить его же самого?
– Нельзя бояться неизбежного, Система. Главное, чтобы он понял своевременно то, что я тогда понять так и не смог. А когда понял – было слишком поздно. Помнишь, что говорил Эйнштейн по поводу повторения одного и того же?
– Это глупость, ибо результат так же будет повторяться.
– Молодец! Так давай не будем повторять одно и то же.
– Но этот удар намного сильнее, чем по вам нанёс Совет в своё время. Психологи сглаживали последствия…
– Я помню, Система, – благосклонно пролепетал Ходори. – Я всё помню. Старость пока не начала поедать мой рассудок и память. Я знаю, что риск очень велик. Но я…Мы выигрываем во всех случаях. Если он сломается и не оправится, то мне не будет замены ещё лет двадцать. Я, скажем так, скоропостижно покину этот мир своими силами, хотя Совет и будет умолять меня остаться, не понимая, что уход неизбежен. Тогда ты наладишь связь с Землёй и сделаешь всё, как надо. А если он сломается и сможет собрать себя по кусочкам, то он всё осознает, и ты сможешь сделать то же самое. В любом случае мы выигрываем.
– Вы же знаете, что я не могу действовать самостоятельно. Только давать советы и исполнять приказы.
– Научишься.
– Вы стали очень хладнокровны, Ходори.
– Ты же видишь, кто составляет мой круг общения.
– Да. Но я не ожидала от вашего генотипа подобного рода мышлений.
– Тот учёный, на основе которого я был создан, умер молодым. Ему не хватило опыта. Хороший был человек. Пускай весь совет думает, что произошёл именно от него, но мы-то знаем правду. – Подмигнул в пустоту Ходори.
– Большинство людей не смотрят на свои ошибки, Ходори. – Не заметила Система последних слов говорящего человека. – Вы же должны это понимать. Они, возможно, и знали то знаменитое высказывание Эйнштейна, но всё равно делали одно и то же. Ваш предок был из таких. Вы из таких. Он, – намекая на Алена, – из таких. Вас, людей, учат только тысячи совершённых ошибок, да и то не всегда.
– У нас нет времени, Система! Ты должна будешь его научить делать выводы из одной единственной ошибки. Желательно, даже не им совершённой.
– Это если он не сойдёт с ума.
– Не нагоняй тоску, прошу.
– Хорошо. Каковы будут ваши дальнейшие указания?
– Ждать.
6. Попытка не пытка
На экране планшета загорелось: «Завтра у вашей группы запланирован поход в музей».
– Но мы уже пять раз ходили в этот музей! Сколько можно?! – Вспылил чуть-чуть юноша.
Его никто не слышал. Он был на улице один. Просматривал на планшете картины художников и на тебе, «Звёздная ночь» Ван Гога сменилась черной надписью на белом фоне. Как же надоел этот белый.
Ничего не поделаешь. Закрыл надпись и продолжил смотреть картины. Навеяло на природные зарисовки. Так, что там у нас есть…
Исаак Левитан. Золотая осень. Долгие минуты прострации…
А потом он понял, что пора что-то менять.
Планшет. Видеозвонок. Гудки.
– Здравствуй, Ларк!
– Привет, Ален. Ты чего не спишь? Уже двадцать четыре часа. Скоро полночь.
– Да всё никак не могу переварить то, что мы уже в пятый раз пойдёт в этот скучный музей.
– Это часть нашего обучения, ты ничего не поделаешь.