– А цель?
– Их много.
– Одна.
– Не думаю, что Ален сможет вновь меня увидеть. – Решил выдать Ходори причину бессмысленности манипуляций с ним.
– Я знаю. – Спокойно сказал Ролан, располагаясь в кресле поудобнее, предвкушая разговор.
– Но ты всё равно говоришь спасибо.
– Да.
И тут они продолжительно посмотрели друг другу в глаза. У обоих они были наполнены грустью и угасающая печаль Ходори начинала передаваться и Ролану. Они понимали друг друга уже очень долго.
– Мы были бы прекрасными компаньонами. Как никто другой. – Сказал Ходори.
– Да. Но у нас разные цели.
– А стоят они того, твои цели? – Слегка повысил голос старец. Он не делал этого уже довольно давно. Привык говорит повышенным тоном на Совете.
– А твои? – Спокойно ответил Ролан.
И старик снова понурил взгляд. Он уже давно задавался этим вопросом и знал, что ответа на него нет.
– Эта война не прекратится, да?
– Думаю, Алену лучше уступить, как ты это сделал однажды. Ваш удел проигрывать. И ты знаешь, что это нерушимый закон природы. Судьба. Забавное слово из прошлого, описывающее всё, что сейчас происходит с тобой. И беги от неё, или не беги – она тебя настигнет. Его настигнет.
– Я с тобой согласен. – Выдохнул Ходори.
– Но всё равно даёшь Алену надежду.
– Да.
– Почему?
– Потому что иначе у этого мира не останется шанса. Мы и так потеряли Землю. И если потеряем ещё и Марс, то человечеству конец.
– По-твоему, это потеря?
Ходори вздохнул. Он не был готов спорить сейчас на глобальные общечеловеческие темы.
– У каждого своя правда. – Только и смог сказать бывший руководитель.
– Да. – Сказал Ролан, полностью соглашаясь с Ходори. – Я могу здесь посидеть? – Помялся он в кресле. – Ещё немножко.
– Разумеется. – Сказал Ходори с улыбкой, о которой он уже успел забыть.
И так прошли несколько часов. Каждый из них в молчании думал о чём-то своём. О чём-то важном. И они не мешали друг другу. Словно второго человека и не было в комнате. Первым тишину нарушил Ходори. Он чувствовал, что ему становилось плохо и надо было поспешить выяснить ещё немного.
– Что было с твоим поведением на последнем заседании?
– А что с ним было?
– Мальчишка рас…Кха…Кха… – Раскашлялся Ходори, приобретая зеленоватый вид. – Мальчишка рассказал, как ты не дал ему утонуть в собственной некомпетентности.
– Он всё правильно сказал.
– Но тебе было выгоднее его потопить.
– Да.
– Что случилось?
– Я не знаю.
– Не знаешь? – С полным отчаянием посмотрел на него Ходори. – Видимо, мои гены заразны.
– Ты знаешь, что это не так. Существуют другие пути к сомнению в этом мире. Не только генетические.
– Ты прав. Но помни, что было со мной и с Аленом.
– Помню.
– Молодец. А теперь уходи. Мне нужно побыть одному.
И они снова посмотрели друг на друга. Ролан поймал последнюю каплю взгляда Ходори, полного отчаяния, понял, что сейчас будет происходить и ушёл.
Ходори остался один.
***
– Как вы себя чувствуете? – Поинтересовался ласковый женский голос.
– Не важно. – Сказал Ходори, оценивая своё состояние. – Кажется, мне осталось не долго.
– Вы грубо обошлись с Аленом.
– Это послужит ему уроком. У меня нет времени ювелирно избавляться от его меланхолических наклонностей и не способности самостоятельно принимать решения.
– И как вы собрались это сделать?
– Доломать его.
– Вы же хотели его уберечь от этого. Вы говорили, что он может этого не пережить.
– А теперь это единственный шанс.
Система молчала.
– Сколько мне осталось по твоим подсчётам? Проанализируй функционал организма. – Томно дышал Ходори.
Несколько секунд молчания и сбора анализов. Вычислительной мощности хватало, чтобы рассчитать это за доли секунд, но Система выжидала специально, она пыталась казаться человечной.
– Два или три часа. Зависит от того, как вы будете напрягаться.
– Как это произойдёт?
– Я не знаю. Если основываться на обычных данных о старении, ускоренных в несколько раз, то это будет довольно больно.
Ходори погрустнел. По его морщинистому лицу это было трудно понять, но это была именно грусть. Самая настоящая.
– Вы хотите оставить кому-нибудь сообщение? Алену? – Уточнила Система специально, чтобы подтолкнуть Ходори записать слова, которые могут поддержать юнца.
– Не хочу.
– Почему?
– А смысл?
– Это может спасти человечество.
– А что спасёт меня? – Задался тот вопросом, который волновал именно его. Впервые в своей жизни он перестал быть альтруистом.