Время подходило к рассвету. Ален дал себе слово, что как только солнце полностью выйдет из-за горизонта, он перестанет звать. Если никто не откликнется, он оставит попытки. Навсегда.
Солнце начало озарять долину. Он уже был не на том камешке, на котором любил сидеть ранее, а на Олимпе. Связь дело важное. Нужно было быть как можно выше. Перепады давления и недостаток кислорода уже давно не волновали людей.
Солнце на половину вышло из-за горизонта. На две трети. На три четверти. Как же хорошо, когда хорошо чувствуешь доли, подумал Ален, усмехаясь собственным мыслям. Сколько не пытайся обдумывать происходящее, рассвет не остановить.
Когда понимаешь, что до окончательного выхода солнца на небосклон осталось несколько минут, отчаянные нотки начинают застилать сознание. Ален почти смирился с тем, что Земли не было. Или что людей там не осталось. Остался только Марс со своей райской приторностью. Что он будет делать в совершенно чужом ему мире? Что?
Он звал уже всю ночь. И не смотря на достижения науки довольно таки замёрз. Генетика всё же не была панацеей от всего.
Солнце вышло.
Ален в ярости бросил аппарат на землю. Он не стал делать это со всей силой. Он больше наполнил это отчаянием и злобой.
Он даже не пустил слезу. Но душа его стала пуста.
Он надеялся, что есть ещё люди, похожие на него. Такие же нестабильные, такие же креативные, как говорили раньше. Хоть кто-нибудь, кроме него.
И когда он бросил чёрный аппаратик, он медленно стал удаляться. Сил на шаги не осталось, он шёл медленно. Сейчас Ален хотел только лечь и уснуть. Чтобы вся его жизнь была просто одним большим кошмаром. И он проснулся в двадцать первом веке. Столетие назад. Послушает огромное разнообразие музыки с утра, выйдет на пробежку в цветной одежде, и люди не будут улыбаться напоказ.
Будет разнообразие, а белый мир, или рай, был бы кошмаром думающей личности. Не просто знающей, а именно думающей, размышляющей личности. Любой человек может понять, что рай это тупик. Что это самый настоящий закат любой цивилизации. Больная фантазия человечества.
Стабильность и сила есть только в аду. Но человечество всю свою историю стремилось создать именно рай. И пожалело, когда желания стали исполняться.
Он продолжал идти, ощущая пустоту души. Он один. И два друга. Это всё? Все? Конец?
Секунда. Краем уха он уловил помехи. Тихие, робкие.
Сначала он не понял, что это. Может подошва шуршала или птица так спикировала. Но чуткая душа заставила его замереть и прислушаться. Это было словно ещё одно дуновение ветра, что столкнулось со скалами. Но в фильмах прошлого такой звук издавала именно рация, что была почти разбита минутой ранее.
Он подошёл к ней снова и услышал.
– Марс, приём, приём, это Земля, как слышно? – Ещё одни помехи. – Мы… Мы очень рады, что вы живы. – Выпалил радостный диспетчер на сильно ломаном английском.
Ален улыбнулся. Всё же Ролан ошибался. Они хорошие.
По-другому быть не могло.
Он теперь не один. Точно, не один.
Земля поможет ему исправить это приторное общество.
Конец