Что в жару, что в стужу. Пригодилось. Меняем патрубок по горячему. Весь тосол выгнало.
Заливаем канистру тосола. Мало. Бегу с пустой канистрой за водой. Частный сектор. Ростовчане всегда были хорошие люди. Пошли.
Пролетаем Аксай. Кобяковское урочище слева. Бывшая турецкая граница.
Сверху ресторан – Аксай. Блестит огнями. Жизнь кипит.
Мост через Дон – закрыт. Полностью. Ремонт.
Сзади появляется шестерка. Та, светло-бежевая. Слепя нас фарами. Погоня.
Это в криминальном детективе погоня. А здесь - верная смерть. Расстрел.
Тяжелогруженный КАМАЗ на подъеме. Шансов уйти - никаких.
Вышли на ровный участок.
"Паша, резко право и дави его гада на обочине".
Идем на таран. Страха никакого. Только упрямая злость. Машина с рыком набирает обороты.
Расстояние стремительно уменьшается.
Один джигит не выдерживает. Выскакивает из машины и в панике карабкается по склону.
Шестерка с визгом срывается в сторону.
Как грязный шакал от разъяренного быка. Не стреляют. Это пока.
Но напугали их здорово.
" Паша, направо и вверх". Уйдем через Александровку. " Идем на красный - скорость не снижать". Для Ростова проезд на красный свет - это нормально. Мастер едет.
Город знаю отлично.
Проходим поворот на аэропорт.
Испуганно шарахаются одинокие встречные машины. Ревущий КАМАЗ по улицам ночного Ростова.
Встречный трамвай так тормозит, что малиновые искры от колодок летят от рельса на метр в сторону.
Нарушаем все мыслимые и не мыслимые Правила дорожного движения.
Выскакиваем на Ворошиловский мост. Одинокий ГАИшник испуганно пытается остановить машину.
Свистит в свиток. « Паша, вперед».
Сзади никого. Слева по ходу - Коняшки. Так местные называют памятник тачанке – ростовчанке. Буденовской. Правда, тачанка - махновская. Три лошади.
Из задней правой двери обгоняющей легковой машины – летит искристыми пулями трассера длинная очередь…
По логике вещей, здесь должен быть конец рассказа.
Справа обрыв метров восемь и вторая дорога под мостом, на гребной канал.
Наш КАМАЗ спокойно уходит вниз под откос.
И несколько раз переворачивается. Груз весь цел. Проблем нет.
Спокойно грузи и увози. Мертвые срама не имут.
До утра никто мешать не будет.
Паша клещом вцепился в руль.
Машину резко тянет вправо. На обочину и в обрыв. Все. Приплыли.
Вдвоём рвем руль. Мат несусветный. Ору я.
Паша стиснув зубы молчит. Желваки только играют и пот заливает глаза.
Машина, медленно останавливаясь, рывками застывает на краю обочины с обрывом.
Сейчас там, на трассе, установлен отбойник.
Выскакиваем одновременно. Пробит правый передний.
Опять атака.
Шестерка разворачивается и слепя фарами рвется вперед. Из левой задней двери уходят практически сразу - две короткие очереди. Сзади и впереди машины. Пули, рикошетом отскакивая от обочины и плавно уходят в ночное небо. Красными полосками. Наверно красиво, со стороны. Падаем на землю.
Сразу соображаю, что сценарий захвата изменился. Его величество – жадность. Теперь они замахнулись на машину.
Новый КАМАЗ с тентом и полон кузов узлов и агрегатов - это не просто куш.
Пиратская удача. Сундук с пиастрами.
"И хо - хо - хо и бочонок с ромом".
Только экипаж купца не сдастся так просто. Флибустьеры хреновы.
Стреляю по надвигающимся фарам.
Это только в кино с пистолета самолеты сбивают. В жизни не так.
Меняю магазин и опять стреляю. Громкий щелчок. Затворная рама отошла назад. Патронов нет.
И ехидный голос из темноты: " Капитан! Я прощу тэбя. Валы отсюда вместе с солдатом. Ми малшик нэ любым. И ты нам нэ нужен".
И добавляет матом, где я нужен. С веселым смехом.
"Мамой клянусь. Мы тебя нэ боимся. У тэбя патронов нэт".
Начинаю его злить.
Это чисто моя привычка.
Чем мне хуже - тем язвительней я становлюсь.
Кричу ему - " А как же Белла? Как ее персик без меня?
Я буду скучать по ней".
В ответ - грязный мат на каком-то тюрском языке. Но мат переведу с любого.
"Сам туда иди. И сам это делай - восемь раз. И про маму свою не забудь. Мука такой знаешь. Мелкий такой. Я ее восемь мешков". Это мой ответ ему - в литературном переводе.
На русском языке.
Достаю две припрятанных магазина и гранату.
У меня бабушка украинка была. Мы народ запасливый.
И три выстрела с колена между фар.
Посыпалось осколками стекла лобового стекла, погасла правая фара. Не ожидали стрельбы с моей стороны - забегали, как крысы.
Падаю обратно под машину. Еще пять патронов и целый магазин. Но против автомата не попрешь. Размажут как мух.
Ору им что то обидное. От страха наверно.
По машине бить не будут. Полтонны дизельного топлива.
Она им целая нужна и груз. А от трассера вспыхнет как елка новогодняя. Бить из-под колес, если пойдут на штурм - запаска одна.
Паше машу рукой и знаками: "Сползай вниз.Зацепят при стрельбе". Лежит гаденыш. Не бросает, только еще плотнее прижался к земле-матушке, с булыжником в руке.
Знакомое чувство.
Хлопают двери машины. Шестерка с полицейским разворотом срывается с места и уходит в сторону Ростова. Доходит - не зря патроны просил продать.
«Закончился у них золотой запас. Нема грошей».
«Паша, работаем. Они за подмогой пошли. Скоро будут».
Смотрю на новые командирские часы.
Подполковник Наместников подарил на память. По кличке - Нам.
Время 22часа 10 минут.
Сбрасываю полевую куртку, закатываю рукава - поддомкрачиваем переднюю балку, срываем гайки, катим запасное колесо.
Все - молча. Почти в кромешной темноте.
Движения на трассе никакого. Проковылял чахлый ГАЗ-52, с будкой.
Все. Запасное колесо стоит.
Затаскиваю Пашу в кабину.
Он пытается еще домкрат и ключи собрать. Пару волшебных слов. Матом. Заскакиваю в кабину.
Цепляю резко рукой стойку кабины. Стекло часов разбиваю в хлам.
Радостно ору: «Паша, пошел!».
Машина медленно выползает толстой коровой, не спеша, набирая скорость.
Уходим на максимальной скорости. Оставляя седой дым сзади, от не полностью сгоревшего дизельного топлива. " Дизухе" - на сленге. Как корабли ставят - дымовую завесу. ТНВД выдает максимальное количество топлива.
Простреленное колесо, инструмент остается на обочине. Вместе с гильзами и стекляшками лобового стекла шестерки.
На развязке Батайского кольца под фонарем смотрю на часы.
Разбитое стекло навсегда остановило время – 22 часа 17 минут.
Значит, время замены колеса составила всего – 7 минут.
Проезжаем пост Гаи. БТР- 70. Его КПВТ нервно нюхает воздух стволом, смотря в нашу сторону.
Весь в бетонных блоках. Как пост на перевале в Афганистане. На улице ни одного сотрудника. Плавно и тихим ходом минуем стационарный пост и уходим на Сальск.
Расчет пулемета БТР освещает нас фароискателем.
Даю Паше бинт. У обоих сбита и содрана кожа на руках, кровоточит.
Дома у отца, загоняю машину во двор.
Отпускаю с цепи двух волкодавов. Достаю охотничье ружье.
Звоню по телефону, на всякий случай участковому. Небольшого роста татарин. При мне повязал двух лбов голыми руками. Третий от страха убежал. Страшный человечище.
Если что - поможет. Автомат и два магазина у него есть. Сейчас стрельба - это норма.
Паша отмывает грязь и через час сытно поужинав, спит.
У меня начинает трястись правая нога.
Возвращается заикание. Полгода не было. С Кавказа.
Голова и так наполовину седая. Виски белые точно.
Все будет хорошо.
Несколько лет назад в подмосковной Бронницы на полигоне состоялся показ новой техники министру обороны.
Неугомонный Сердюков так и не приехал. Девочки и деньги - это первично.
Мне заранее позвонил мой старинный приятель и пригласил на просмотр.
Люблю посмотреть новинки и порадоваться за новую армейскую технику.
Почти всю сознательную жизнь отдал на это.
Дни полетов Чкаловского аэродрома для меня праздник. Сердце бьется когда на глиссаде медленно плывет над крышами домов ИЛ - 76.
А идущая воинская колонна вызывает легкую грусть.
Там же была представлена и наша лучшая гоночная команда страны на грузовиках.
Наши Чемпионы Мира.
Знаю лично и некоторых пилотов и инженерно- технический состав.
Задал им вопрос: « А за сколько времени поменяете колесо на грузовике»?
Ответили чемпионы сразу.
Не колеблясь: " Пару минут. Это максимум".
"Но с использованием специального оборудования и машины - технички с персоналом".
Рассказал случай из молодости.
Стали искренно жать руку.
«Поздравляю Игорь Валерьевич, Вы - чемпион».
Сразу не понял: « Какой чемпион»?
«Олимпийский чемпион!»
Разбитые часы долго валялись в шкафу на полке. Специально не восстанавливал. Как память. Пока не потерялись. В одном из многочисленных переездов...