- И все-таки, - настаивала Лима. - Разве у вас не было предателей?
Лисандр помолчал.
- Не было.
Странно, несмотря на твердость, с которой он это произнес, в его словах чувствовалась неуверенность.
- Просто я сама хочу выяснить, подхожу для такого дела или нет?
- Ты справишься, - заверил олимпиец. - Ты справлялась раньше, справишься и теперь.
- Раньше? Что вы имеете в виду.
- Подземная тюрьма? помнишь?
- Еще бы.
- Наши прогнозы оправдались. Тебя не удалось сломить.
- Что? - Резко отодвинутый стул скрежетнул ножкой по бетонному полу.
Лима сцепилась взглядом с Лисандром, дрожа от гнева.
- Твое похищение и пытки были инсценировкой, - произнес он с каменным лицом. - Ты хочешь знать? Вот тебе неприятная правда.
- Инсценировкой?..
Только не падай в обморок, пригрозила Мятежница, которую Лима почти не слышала.
- Похищение и все, что было потом, включая чудесное освобождение - спектакль.
Лима села обратно на стул, иначе действительно могла бы упасть.
- Как вы могли? Зачем?
- Как я уже и сказал, мне сразу стало ясно насчет тебя, - отчеканил Лисандр. - Мы берем таких илотов на заметку. Если они попадают к нам, тем лучше, если нет, вербуем напрямую? Поверь, система отработана. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, как все устроено?
Лима стискивала кулаки.
- Вы пытали меня?
- Не я лично, но да, это верно. Несомненно, если бы мои люди мухлевали, ты бы поняла? Нам потребовался максимальный реализм.
Девушка посмотрела ему в глаза: взгляд олимпийца оставался безжалостным и холодным.
- Целью проверки было выяснить твои пределы, - объяснил Лисандр. - Как долго ты сможешь протянуть в невыносимых условиях? как быстро ты сломаешься и начнешь говорить? Кем ты станешь, в кого превратишься перед лицом смерти, когда надежды нет?
Каждое его слово отдавалось у нее внутри пульсацией боли. В голове бушевал вихрь из воспоминаний и ярких, кровавых образов.
С невероятной детальностью Лима переживала свои самые тяжелые моменты в подземной тюрьме.
- А та девушка? Майя?
- Наш человек.
Лима закрыла лицо руками. Она не плакала, просто по-другому не могла.
- А? освобождение?
- Спектакль.
- И Клеон?
- Клеон?
Пожалуй, это было самым тяжелым. Чувствуя себя преданной и раздавленной, Лима погрузилась в оцепенелое молчание.
Лисандр обошел комнату по кругу, ступая уверенно и твердо.
- Я провел множество таких проверок, и могу сказать, что еще ни разу не видел кого-то столь же сильного. Девушки, юноши - сильные, отважные, горящие желанием сражаться, - они ломались на второй или третий день. Был один, который продержался полторы недели, но под конец обезумел и? Неважно. Суть в том, что ты первая, кто дошел до стадии освобождения. Я и командование? признаться, мы были ошеломлены результатами.
Лима отняла ладони от лица, чувствуя удивительное спокойствие, снизошедшее на нее в тот момент. Фатальное спокойствие человека, стоящего на эшафоте. Человека, примирившегося со всем и в том числе с самим собой. В такой ситуации ему ничего не остается, кроме как собрать последние силы и умереть, не унизившись перед палачами.
Уже не было страшно. Лима давно научилась управлять страхом.
Уже не было больно. Почти. Лима поняла цену чувствам - привязанности, любви? поняла, насколько они хрупки и не вечны. Как легко разрушаются от грубого прикосновения.
Уже не было обидно. Лима, как большинство илотов, жила в постоянном предчувствии беды? привычно.
Это как на ринге. Когда ты проиграл и еле стоишь на ногах, одним ударом больше, одним меньше - какая, в сущности, разница?
Но Клеон.
Самую большую рану нанесло Лиме его предательство. Он лгал ей в глаза, просил ответа на свои чувства... А она позволила себе отдаться порыву, который уже не в силах была сдерживать.
Клеон стал ее парой, человеком, ради которого Лима жила все эти месяцы? Как же он мог говорить ей все те слова, когда они прощались? Как мог передавать привет из Олимпии, зная, что сотворил?
Лисандр молчал, внимательно наблюдая за ней.
- Знаю, о чем ты думаешь.
- Откуда тебе знать? - Лима бросила это резко, сквозь зубы.
- Мне известно, что такое предательство. Ты сердишься на Клеона, но он всего лишь выполнял мой приказ. Клеон - солдат, а солдат подчиняется командованию. Поэтому? если хочешь кого-то винить и ненавидеть, то лучше это буду я.
Лима посмотрела на него, нисколько не скрывая своих чувств.
- Это шутка?
- Нет. У тебя есть все основания сделать меня главным злодеем. Технически именно я виноват в том, что с тобой случилось. - Лисандр вздохнул. - Я отдал приказ пытать. Не Клеон. Я не ищу любви подчиненных, меня мало интересуют подобные вещи, поэтому с чистым сердцем? сделай меня исчадием зла, Лима. Не обижусь. К тому же это легко - я ведь олимпиец. - Он позволил себе острую, как бритва, улыбку. - Для меня важно лишь, насколько эффективно работает система. Каждый человек в ней должен быть полезным и функциональным настолько, насколько возможно. Ты, Клеон, Таис? неважно, о ком речь. Моя цель - уничтожить Олимпию, и если будет нужно, я пойду по трупам. Такова моя цена.