Амброзий жадно смотрел на блюдо перед собой, но до сих пор не прикоснулся к пище. Есть с врагом — последнее дело, но кто ему теперь больший враг: Вортигерн или Утер? Сподручные Гилдаса, которые пытались его обмануть, или свирепые саксы? У Амброзия Аврелиана наберётся немало врагов, но умирать с голоду он пока не спешил. Запах жаренного мяса сводил голодного центуриона с ума. Жадной дрожащей рукой он ухватился за кроличью ножку.
Вортигерн улыбнулся.
— Приятно, что ты не хочешь расстроить хозяина дома. Этим ты мне всегда и нравился, Полу-бритт. Знаешь, этой поразительной доброжелательностью… граничащей с полной дуростью. И при этом ты отличный боец. Знаешь, я таких ещё не встречал.
При упоминании о хорошем бойце внутри Амброзия что-то сжалось, и он по-волчьи взглянул на нового властелина. Потом в памяти всплыло недавнее сражение, запах дыма и битвы, грязи и чужой крови — нет, насмехается Вортигерн или же нет — он действительно все ещё прекрасный боец.
— Ты можешь проверить, — ответил он. — Если бы не мой добрый братец, твоему прихвостню саксу было бы о чём рассказать. Видишь ли, те девять лет я не просто скорбел над судьбой.
Вортигерн поджал губы и с интересом взглянул на Амброзия. Возможно, сегодня его не убьют. Возможно, завтра или через неделю его просто отравят или он долгие годы будет почетным пленником-гостем. Только теперь Амброзий ни на секунду не доверял императору. Ни единому слову, ни клочку фальшивой радушной улыбки.
— Ты верно хочешь спросить меня, почему ты лишился руки?
— Потому что ты псина?
Жаренный кролик был бесподобен, Амброзий бросил на блюдо последнюю косточку.
— Отчасти. Отчасти, потому что я псина, как ты говоришь. Отчасти, потому что мне плевать на многие ваши условности, Полу-бритт. Понимаешь ли, — Вортигерн откинулся в кресле. — такому, как мне, бесполезно говорить о чести и совести. Честь работает среди равных. Против таких, как я, обычно используют метод топора и дубины — бей, беги и останешься жив. Когда мы, Амброзий, нашли на пустошах ту оловянную шахту… Я был таким. Мне не нужна была честь. Теперь же, — он обвел глазами свой богато украшенный зал. — я царь и властитель. Мне придется играть в ваши игры. Что же до твоей руки и предательства, Полу-бритт, ты можешь не верить мне, но мне это было не в радость.
Центурион молчал. Предательство Утера, плен, дорога и холод, теплый зал с горящим камином и жирная пища наконец лишили его желания спорить. В его голове было тихо и пусто. Он ничего не ответил.
— Ты это знаешь, — негромко продолжил Вортигерн без тени улыбки, — оттого и злишься на себя самого. Что не хочешь мне смерти.
— Не хочу, — устало отозвался Амброзий. — Умрешь ли ты завтра от чьей-то руки или нет — мне, право, плевать.
Император Повиса кивнул ему.
— Порой союзники и больше ненавидят друг друга.
— Иди удавись.
Внутри было тоскливо и мерзко, он вспомнил лицо Утера, искривленное в злобной усмешке. Вспомнил оборону поселений и все эти годы службы на острове. Как забавно складывается судьба: чья-то жизнь — легенда, вытканная шелком и золотом на множестве гобеленов, а его — пустое множество дней, не давшее ни единого плода.
— Я тебе не союзник.
Вортигерн подал знак слуге, чтобы тот принес еще эля.
— Но ты и не враг мне. Полу-бритт… Амброзий. Пойми меня верно. Я никогда не лгал тебе, когда звал тебя с собою в Повис. Даже когда я раздробил тебе руку… — он немножко поморщился. — я хотел, чтобы ты поехал со мной. Я звал тебя, ты ведь помнишь. Я не убил тебя, я не бросил тебя — хочешь знать, я правда хотел, чтобы ты был моим другом. Мне нужен был помощник рядом с собой. Человек, на которого я могу положиться — скажи мне, Полу-бритт, ты хоть на мгновенье задумывался, насколько шатким было положение такого, как я? Полшага от золотых гор и ножа под ребро. Мы нашли с тобой оловянную шахту. Я. Я нашел ее. Я опознал это олово, я нашел вход, но вспомни, дорогой мой Амброзий, что ты сказал, когда увидел эту россыпь несметных богатств? Ты сказал: «мы будем править», — император невесело усмехнулся. — «Мы». Ты, конечно же, скажешь, что это просто слова — но откуда ты знаешь, м? Ты отобрал бы мое со временем, думал бы, что так будет лучше — по своему ли почину или же твой мерзостный братец наконец-то тебя убедил — это неважно. Ты согласился служить мне и помогать, Полу-бритт. Признавать меня первым, и тут же показал, чего стоят эти слова. Да, я поступил бесчестно и низко. Но не из-за ненависти, ты это понял теперь. Я все равно хотел забрать тебя с собою в Повис. Только твои амбиции мне были бы уже не страшны. Мы оба разрушили тот мир между нами. Я сожалею, что все вышло не так, как нам виделось прежде.