К полудню того же дня они, силами троих повелителей, выступили на запад.
Амброзий снова ехал возле Килуха, благоразумно предоставив участникам нового мира на острове, возглавлять их отряд. Им есть о чем поговорить. Об олове и уладах. О наживе и славе. Ему лучше держаться подальше, особенно если император не в духе.
Амброзий помнил, как они уезжали — поспешно и быстро — привычная походная суета свелась к минимуму, никто не хотел, чтобы пираты Ибернии прознали про залежи касситерита на острове, от них и так в последнее время не было никакого житья. Помнил Амброзий и прощание Вортигерна с хозяйкой Повиса — тот лишь во всеуслышание крикнул, что на время похода его жена остаётся за главную, что каждый обязан ее слушаться, как императора. Не провел грубой ладонью по ее теплой щеке, не щекотал на прощанье своей грубой щетиной ей шею при поцелуе, не пропустил пшеничные пряди сквозь пальцы — все это изрядно разнилось с их встречами после свадьбы, когда оба не стеснялись выказывать свою привязанность на людях. Ровена смотрела на мужа недоуменно, но та была дочерью и сестрой повелителей и вождей — она не задавала вопросов и лишь потупила взор. Когда ее муж вернётся, им будет о чем побеседовать.
Это было дурное прощание. Центурион угрюмо смотрел в спину своего императора и вспоминал, о чем беседовал с Мирддином-Мерлином — что царство не стоило ничего без покоя его императора и любви. Это было глупо и удивительно, но от этой судьбы Повис не мог ускользнуть, рыба всегда гнила с головы. А еще из мыслей не шли улады. Утер. Потеря отрядов Маркуса. Все же стоило махнуть в Галлию и начать там новую жизнь. По дороге его бы пятнадцать раз ограбили и убили, но когда-то же надо рискнуть.
— Ты мрачен, Аврелиан, хотя чему радоваться.
Амброзий обернулся на голос и вздрогнул, увидев сына. Раб Вортигерна ехал возле него на маленькой тощей кобылке. Это было жалкое и смешное создание, но грязь на размытых бриттских дорогах месило уверенно.
— Ты? Откуда ты здесь? — ошарашенно спросил он юношу и придержал своего коня.
— Хенгист часто брал меня раньше в походы. Он и сейчас настоял.
Амброзий недовольно пробормотал:
— Какая в бою корысть от раба?
Это прозвучало грубее, чем он рассчитывал, но что с того — Мирддин не знал, что он его сын и не ждал особого отношения. Хватало того, что он относился к нему добрее, чем к прочим рабам.
Губы юноши сложились в кривую ухмылку.
— Не в бою, Аврелиан. Хотя глупо считать меня таким уж беспомощным. Я не девица.
Амброзий вновь вспомнил Уну, которая управлялась с луком получше любого мужчины и промолчал.
— Нет, Хенгист берет меня с собой не для этого. Я хорошо чувствую местность, могу найти тропы через гнилые болота и знаю, где таится засада. Иногда знаю, чего хочет враг, как он дальше поступит — знаешь, когда чужое войско рассеяно по туманным лощинам, и стрела может прилететь ниоткуда. У меня чутье зверя, Аврелиан. А это дорогого стоит в походе.
Амброзию пришлось согласиться, но от утешения легче не стало.
— В самую гущу не лезь, — он огрызнулся. — В бою мне будет недосуг следить за тобой.
— Этого не потребуется.
Злая ухмылка у него была точно от матери.
Глубоко за полночь люди Хенгиста, Утера и императора встали лагерем возле мелкой речушки, протекавшей по каменистому дну. Четыре часа беспокойного сна сменились серой полоской рассвета — а где-то там, за покрытыми сонным туманом холмами притаились разбойные отряды уладов и разграбленные деревни. Амброзий надеялся, что те ограничатся лишь угоном скота и мешками зерна — на зеленом острове голод был частым гостем, а плененных рабов пришлось бы кормить. Надо было все делать быстро.
Амброзий с тоской вспомнил о пяти быстроходных, юрких, как мыши, кораблях ибернийцев, а затем о римских галерах, которых у императора-варвара конечно же не было. Надо посоветовать Вортигерну нанят корабелов, хоть бы даже у свеев.
— Они там, — негромко проронил Килух, когда они совсем близко подобрались к туманным холмам. — Расположились в лощине, но спят.
— Откуда тебе это известно? Родная кровь говорит?
Килух помотал головой.
— Нет, господин. Так сказал тот юноша. Мерлин. Наши люди ему доверяют.
— А ты?
Килух замялся.
— Наверное, да. Подумай сам, господин. Мы идём наощупь дальше в туман. В землях, где пропали отряды. Навстречу врагу, который застал нас врасплох — не самый лучший расклад. Людям нужна точность среди моря загадок. Я тебе так скажу — все саксы верят этому юноше на слово.