Когда в апреле 1918 г. была проведена всеобщая однодневная забастовка в знак протеста против военной мобилизации в Ирландии и рабочие Юга и Запада страны выступили единым фронтом, лишь Север не поддержал бастующих. В апреле 1920 г. около 100 политических заключенных в Маунтджойской тюрьме (Дублин) объявили голодовку в знак протеста против заключения их британскими властями без суда и следствия. В знак солидарности рабочие начали забастовку, которая на Юге страны проходила очень организованно и окончилась победой рабочих. Заключенные были освобождены. На Севере дело обстояло иначе. Несмотря на отдельные выступления протеста и локальные забастовки, промышленность и транспорт Ольстера — в отличие от остальной Ирландии — продолжали действовать.
Летом 1920 г. в разгар военных действий между силами Ирландской республики и английскими войсками началась крупнейшая по своим масштабам и длительности забастовка против ввоза вооружений, продолжавшаяся более полугода. Ирландские транспортники — докеры, шоферы, железнодорожники бастовали, отказываясь перевозить английские войска и вооружение в страну. И вновь Ольстер не поддержал ирландских рабочих. В течение всего периода забастовки Северная железная дорога, проходящая в основном по Ольстеру, продолжала действовать, облегчая концентрацию английских войск. Правда, и в Ольстере встречались отдельные случаи саботажа, когда рабочие железных дорог отказывались пропускать поезда с английскими войсками, полицией, вооружением. Особенно это было распространено в Лондондерри, так как именно через это графство, граничащее с республиканским Донеголом, шла транспортировка английских резервов. Однако попытки сопротивления ольстерских железнодорожников, не получивших поддержки основной массы рабочих, были разрозненными и неорганизованными. Особенности рабочего движения в Ольстере помогли юнионистам перейти в наступление. «Ольстерских рабочих легче эксплуатировать, когда они разобщены, нежели, когда они едины», — заявил член Ольстерского юнионистского совета{110}. Ольстерская юнионистская верхушка, умело используя общую экономическую и политическую ситуацию в стране, смогла вновь направить протестантские массы на путь религиозной вражды. Продолжавшиеся два года (с лета 1920 г. по осень 1922 г.) погромы ка-топических районов Ольстера, убийства и изгнание на Юг тысяч католиков и членов их семей явились тем методом, который юнионистские главари избрали для достижения своих целей. О том, что ольстерские католические погромы — явление отнюдь не случайное, красноречиво свидетельствуют и события наших дней.
В XX в. в европейской стране происходят события, которые под стать лишь средневековью. Однако, напоминая варфоломеевскую ночь по форме, «религиозные войны Ольстера» вполне современны по содержанию, в основе их лежат реальные причины экономического, социального и политического характера. Католические погромы в Ольстере 1920–1922 гг. стали возможны вследствие экономического спада и растущей безработицы. Во время войны 75 тыс. жителей Ольстера ушло на фронт, освободив рабочие места. После войны бывшие солдаты требовали возвращения их на работу. Усилившаяся конкуренция за рабочие места вновь обострила религиозный вопрос. Погромы были ответом ольстерских юнионистов на развертывание антиимпериалистической революционной борьбы и участие в ней местного католического населения. Под флагом защиты рабочих-протестантов от конкуренции католиков оранжистами была развернута шумная кампания. Отлаженная юнионистско-оранжистская машина надклассового протестантского союза и на этот раз сработала безотказно. Необходим был только сигнал к действию, и он незамедлительно последовал. 12 июля 1920 г., в один из «священных» для оранжистов дней годовщины победы Вильгельма Оранского на реке Бойн, Карсон, выступая перед докерами-протестантами, произнес воинственную речь, в которой говорил об угрозе распространения Шин-Фейна в Ольстере. Тогда же он изрек свою сакраментальную фразу: «Я устал от слов, не подкрепленных делом!», незамедлительно взятую на вооружение юнионистскими молодчиками. Главаря ольстерской реакции поддержала местная юнионистская пресса, сетовавшая на «мирное проникновение» католиков-националистов в имперскую твердыню на Севере Ирландии. Ведущие газеты Лондондерри и Белфаста начали публиковать оскорбительные для католического населения письма, содержащие, в частности, нападки на католиков и призывы к увольнению их с работы. 16 июля белфастская газета «Ньюс леттер» поместила характерное письмо за подписью «Протестант»: «Если мы не кончим болтать и не начнем действовать, протестантской вере в этой стране придет конец»{111}.
Некоторые рабочие организации пытались противостоять назревавшим конфликтам. Рабочие железных дорог, собравшись на конгресс в Белфасте, приняли резолюцию, призывающую к единству. Рабочий класс не допустит, говорилось в резолюции, чтобы религиозные или политические разногласия стали на пути его освобождения. Особенно решительными были действия ольстерского отделения ИСТНР, боевого авангарда ольстерского рабочего класса. Однако преобладание в ольстерских тред-юнионах протестантов, а также наличие специальных протестантских рабочих организаций сказалось на том, что рабочий класс Ольстера в целом не смог продемонстрировать необходимого единства.
Долго нагнетаемая атмосфера религиозной вражды и ненависти дала первую вспышку в белфастских судоверфях, где обстановка была накалена до предела. Значительная концентрация рабочей силы, а также решительное преобладание протестантов делали белфастские судоверфи местом, весьма чувствительным ко всякого рода изменениям политической ситуации.
Религиозный состав рабочих белфастских судоверфей в интересующий нас период определить точно довольно трудно. До 1914 г. квалифицированные рабочие судостроители принадлежали на 9/10 к протестантской общине и свято охраняли свои привилегии. До войны в белфастских судоверфях трудно было найти ученика-католика. Чтобы попасть туда на работу, белфастскому рабочему-католику приходилось отработать в Дублине или в Англии, там вступить в тред-юнион, получить опыт и квалификацию. Лишь тогда он мог вернуться в Белфаст, где с помощью своего тред-юниона добивался (далеко не всегда) принятия на работу. В военные годы приток рабочих-католиков увеличился. Во время войны на верфях Белфаста работало от 20 до 30 тыс. человек, из которых в среднем от 3 до 5 тыс. составляли католики. После войны протестанты, подстегиваемые растущей безработицей, стремились восстановить нарушенное в военный период «равновесие» сил.
21 июля 1920 г., подстрекаемые юнионистскими вожаками, рабочие-протестанты (на белфастских верфях в этот период в среднем приходилось по шестеро протестантов на одного католика) избили и изгнали с работы всех католиков. Это повлекло за собой столкновения между жителями города, в результате которых уже в первую ночь три человека было убито и 70 ранено. Протестанты отказывались работать вместе с католиками, обвиняя их в симпатиях к Шин-Фейну. В частности, на митинге рабочих судостроительной фирмы «Уоркмен энд Кларк» была принята следующая резолюция: «Мы, юнионистские и протестантские рабочие фирмы, сожалея о беспорядках, происходящих в нашем городе в последние дни, заявляем, что мы не будем работать с нелояльными рабочими… пока Шин-Фейн не прекратит нелепую кампанию убийств позорящую нашу страну. Предлагаем, чтобы в дальнейшем на работу принимались в первую очередь лояльные бывшие военнослужащие и протестанты-юнионисты»{112}. Эта резолюция раскрывает не только политические и религиозные, но и экономические мотивы (наличие безработных среди бывших военнослужащих), побуждавшие протестантов к действию.
Предприниматели-протестанты учредили специальные правила приема на работу: чтобы получить ее, рабочий или служащий должен был подписать обязательство быть лояльным по отношению к британской короне. Массовые увольнения рабочих-католиков быстро распространились по всему Ольстеру, явившись началом оголтелой кампании по преследованию католического населения, длившейся более двух лет. Волна погромов и убийств захлестнула Ольстер. «Погромщики не принимают в расчет ни возраст жертвы, ни пол. Они убивают женщин и детей, старых и молодых, в домах и на улицах, убивают наравне с мужчинами. Католики не могут укрыться ни в церкви, ни в больнице, ни в школе. Попытки сопротивления со стороны католиков, которым угрожает полное истребление, еще больше разжигают страсть погромщиков», — так писали современники о бесчинствах оранжистов{113}. Джинн был выпущен из бутылки. Маленькие ольстерские города представляли собой ужасную картину разгула оранжистских молодчиков, громивших целые жилые кварталы, оставляя без крова сотни и тысячи людей, вынужденных покидать насиженные места в поисках безопасности. Корреспондент «Манчестер гардиан» сообщал: «Важно отметить, что эти беженцы — не бандиты и не разбойники. Они — просто католики. Единственный вопрос, который задается, прежде чем выгнать человека из дома или с работы, звучит так: «Католик ли ты?»{114}. По свидетельству ольстерского корреспондента «Дейли ньюс», «даже в сравнении с ужасами недавней войны зрелище ирландской миграции было волнующим. Десятки, сотни людей ежедневно оставались без жилья и искали прибежища. Беженцы наполняли дороги Ольстера. Они стекались в Белфаст, надеясь, что в крупном городе им обеспечена большая безопасность»{115}. Однако Белфаст, католическое население которого составляло около 100 тыс. человек, в эту тревожную нору являл собой отнюдь не идиллическое зрелище. Только в августе 1920 г. там насчитывалось более половины из 4 тыс. бездомных и обездоленных Ольстера. И день ото дня эти цифры росли. Материальный ущерб, нанесенный городу, оценивался в 0,5 млн. ф. ст. 5 тыс. рабочих и служащих было уволено из доков. Вооруженные оранжисты ночами громили католические кварталы. В 1921 г. и особенно в 1922 г. католические погромы возобновились с новой силой. Всего с июля 1920 г. по июль 1922 г. в одном только Белфасте было убито 455 и ранено 2 тыс. человек. За два года в результате выселений и убийств католическое население Белфаста сократилось с 94 до 70 тыс. человек{116}.