- Ты его любишь?
"Он говорит о Мише".
- Тиму? Люблю, конечно.
- Сара, ты же поняла о ком я.
Я отвернулась.
- Знаешь, странный ты, я же тебя не спрашиваю о той девочке из параллельного класса, и ты не спрашивай, - не знаю почему так отреагировала, несмотря на то, что очень хотела с ним обо всем поговорить.
Его всего передернуло, но от своего вопроса Эван не отступил.
- Скажи мне правду, а потом прочитай мои мысли.
- Почему ты сам мои не прочитаешь? Ведь это просто и точно! И никаких проблем.
- Так будет, я даже не знаю…мерзко.
- Нет, я его не люблю, - а потом добавила…и не любила. Меня просто использовали.
Эван помрачнел и задумался.
- Теперь читай мои мысли. Я обещал, - он снял с себя очки, скорее для придания пущей эффектности словам, нежели от них действительно что-то зависело.
- Я не стану.
- Я хочу, чтобы ты это сделала!
- Нет.
- Он раздосадовано махнул рукой, и нечаянно ударил очками по столу, звякнул, стекла разлетелись вдребезги.
Глава 5. Проклятие одиночества.
Глава 5. Проклятие одиночества.
Будь со мною, как прежде бывала;
О, скажи мне хоть слово одно;
Чтоб душа в этом слове сыскала,
Что хотелось ей слышать давно;
Если искра надежды хранится
В моем сердце - она оживет;
Если может слеза появиться
В очах - то она упадет.
Есть слова - объяснить не могу я,
Отчего у них власть надо мной;
Их услышав, опять оживу я,
Но от них не воскреснет другой;
О, поверь мне, холодное слово
Уста оскверняет твои,
Как листки у цветка молодого
Ядовитое жало змеи!
М.Ю.Лермонтов
Мы скучали на лекции «проклятий», ее вела Коровкина Галина Петровна, которая, в свои «за шестьдесят» никогда не была замужем и считала себя ярой феминисткой.
Сегодня нашей темой были проклятия одиночества. Я припоминала, что уже слышала где-то об этом, но где - не могла вспомнить.
- Это проклятие, - продолжала тем временем Галина Петровна, - как немногие встречающиеся в наше время, является не совсем проклятием, а так сказать скорее самонаказанием. Оно ни кем не может быть наложено, и, по сути, является психологической болезнью Олвинов с самыми чистыми аурами. Оно терзает и гложет их изнутри, пока не изведет совсем. Симптомом этого заболевания можно назвать изменение цвета ауры с монотонного на пестрый, нелюдимость, укоренившиеся в голове предрассудки разного характера относительно окружающих людей, излишняя недоверчивость, скрытность. Единственным способом избавления считается следующий: через одиннадцать лет после приобретенья проказы Олвину получившему такое «наказание» дается возможность исправить положение, - лекторша усмехнулась. - Надо, как в сказке, влюбиться по-настоящему и добиться взаимной любви или заиметь самого преданного и верного друга. В противном случае у больных наблюдается угасание сразу по истечению вышеупомянутого срока…Ох да, жаль, но привязанности кровных родственников здесь роли не играют.
Из зала раздался знакомый голос:
- А как приобретается это проклятие?
- А я не сказала? Нет? Тогда слушайте: оно появляется только в одном случае, если тебя предает человек, которому ты больше всего доверял.
- А в чем проявляется? - спросил он же.
- Это элементарно, в течение одиннадцати лет у этого Олвина нет друзей. Во всех потенциально возможных кандидатах эта напасть будет будить неприятные чувства и низменные порывы. И сам проклятый не сможет ни с кем поладить, сойтись по-настоящему. Такая вот несправедливая расплата за излишнюю чистоту души. И да, адепт Тимохин, прошу все-таки в следующий раз поднимать руку! Соблюдайте субординацию!
Я вдруг вспомнила, где я слышала, про это проклятие. Эван, когда мы были у него в комнате, сказал: «у меня нет друзей, на мне проклятие одиночества». Тогда я посчитала это за шутку, но сейчас поняла к чему он вел.
- На этом все, время вышло, можете идти, - прервала мои размышления Галина Петровна.
Я обернулась и посмотрела на Эвана. Он весь съежившись сидел на последнем ряду, прожигая взглядом одну точку в пространстве, и совершенно не двигался.
Потихоньку все разошлись, и мы остались вдвоем.
- Эван…я…- я опустила свои руки ему на плечи, - я все поняла.
- Не надо. Это моя проблема, а не твоя, - он медленно поднялся и как-то тяжело ступая, покинул аудиторию.