Повсюду книги. Какие-то совсем новые, но большая часть чуть живых пожелтевших от старости рукописей. И все-таки количество томов поражало, возможно их численность могла бы потягаться даже с королевской библиотекой. Удивляла еще одна деталь – абсолютное большинство книг были датированы, и если верить этой классификации самым старинным экземплярам давно минуло шестьсот лет.
Знакомый запах почти сразу заполнил легкие – полевые цветы вперемешку со страхом и отчаянием.
«А у девчонки входит в привычку встречать меня лежа, да что-то все как-то с продолжением не ладится».
Клаус хищно улыбался. Он предвкушал драку, которые он искренне любил. Любил с особой страстью, присущей только тем, кто находится на вершине пищевой цепочки. Справедливо считая всех остальных потенциальной добычей. Его даже особо не волновали ни дальнейшие речи этого подземного жителя, ни мотивы, ни даже цели. Только то, какова на вкус его кровь и мягкое ли мясо под этими длинными одеяниями.
Когда он пересек дверной проем, являясь хозяину странных казематов, зеленая дымка уже полностью окутала тело, выпуская ядовитые пары, куда более опасные для остальных Олвинов, нежели для некромантов.
- Ни к чему выпускать коготки. Вы - мой гость, - певуче произнес Коул.
Забавно, ведь ногти, как раз шли следующими по списку метаморфоз.
- Методы у тебя довольно посредственные, ты далеко не профи, да и «пункт управления» не в столице, - смеясь произнес император.
- Я осведомлен о вашей любви блеснуть иномирянскими словечками. И намек на незавидное положение пленника в тартаре мне тоже понятен. Однако, я волен покинуть это место в любую минут, чего нельзя сказать о вас, - мужчина повел головой в сторону лежащего на остылой земле тела некроманта.
- О нас? - император округлил глаза, - если ты решил, что мне есть хоть какое-то дело до безродной крестьянки, то ты еще более сумасшедший, чем кажешься.
- Отнюдь, именно на вашу прославленную безжалостность я и рассчитываю, -
Коулу показалось, что на лице Клауса он увидел мимолетное удивление, впрочем он не мог сказать этого наверняка, держался король более чем уверенно.
- Я теряю терпение, - холодно ответил оппонент.
- Ее тело вот-вот умрет, мне нужно успеть перенести в меня дар некроманта.
- Ты же в курсе, что передача должна быть добровольной? – парировал император, он уже понимал к чему клонит незнакомец. – Уж не рассчитываешь ли ты всерьез на мою помощь?
Фарлоу пытался понять и придумать разумное объяснение тому, что сейчас происходит перед его звериными глазами. Тёмные сущности, копошащиеся повсеместно в этом аду были и внутри этого незнакомца. Десятки теней бурлили, будто вскипевшая вода в чайнике. Мелькало даже что-то светлое, совершенно иное, то что никак не должно здесь находится.
Коул нетвердой поступью подошёл к лежащей девушке, наклонился и зашептал что-то. Голос его становился чуть громче и более тягучим.
- Кто ты? - спросил император проходя вглубь, к столу. Ему по-прежнему было нелюбопытно, но мужчина был действительно опасен, а хищников нужно знать, чтобы иметь преимущество перед ними.
- Вы все поймёте позже, - дрожащими руками неизвестный накрыл лицо девушки.
- Ему сложно контролировать собственное тело - озарило Клауса, и он не удержался от того чтобы не позлорадствовать:
- Что удерживает меня от того, чтобы прямо сейчас не оторвать твою призрачную башку?
- Помимо того, что без меня вы останетесь здесь пленником? - произнося это Коул ни на секунду не отвлёкся от своего ритуала, - может быть ответы на вопросы? Кто повинен в смерти вашей матери, сын Джозефа? Что в действительности произошло тогда на пустыре? Что стало с наследником, вашим кровным братом?
- Мне прекрасно известны имена предателей, - выплюнул король, начинающий испытывать отвращение к этому разговору и ситуации в целом.
- А если я заверю ваше величество в том, что вы заблуждаетесь?
Внезапно морок на лице мужчины вздрогнул и пошёл рябью. Он был чём-то изрядно удивлён, замер и не мог вымолвить ни слова. Император замешкался - минуту назад выбор казался очевидным. Воспользоваться заблуждением нападавшего о том, что девушка отравлена пеплом и его замешательством связанным с этим, но после сказанного король медлил и это промедление могло стоить крестьянке жизни.