Но Дарий одобрительно кивнул головой.
— Оставайтесь у моста. В помощь тебе отдаю милетянина Гистиея с его войском.
И милетянин Гистией, обрадовавшись, что не пойдет он с персами в тяжелый и изнурительный поход на непокорных и диких кочевников, которых и в степях-то найти трудно, пал ниц перед царем, поцеловал землю и поднял бороду.
— Твое повеление, о великий царь, будет исполнено. Мост мы будем беречь до тех пор, пока ты велишь нам его беречь!
И Дарию подали длинный ремень из сыромятной кожи; он завязал на нем узел и сказал:
— Это — первый день, как мы войдем в Скифию.
И завязал еще пятьдесят девять узлов, и сказал:
— Здесь ровно шестьдесят узлов. Каждый день, после того как последний мой воин перейдет через мост, развязывай по одному узлу. Как развяжешь последний, шестидесятый, узел, а меня и моего войска не будет — уничтожай мост. Но до тех пор, пока на ремне будет оставаться хоть один узел, береги мост как зеницу ока.
И все поняли, что царь царей собирается закончить поход в Скифию за шестьдесят дней.
И встал Дарий, и сказал:
— Коня!..
***
Как только бог солнца Митра поднялся над землей и осветил все персидское войско, начался переход на скифский берег. Первыми по новому мосту через Истр прошли десять тысяч отборных и знатных персидских всадников с луками — хшайя, — царских воинов. За ними прогремели по мосту боевые колесницы с серпами на осях, ведомые ратайштарами, за ними двинулись десять тысяч копьеносцев с копьями, опущенными вниз.
И лишь тогда появился личный отряд Дария — «бессмертные», тоже десять тысяч. Они ехали гордо и величаво и, казалось, ни моста, ни земли под копытами своих коней не чувствовали.
Сразу же за «бессмертными» в боевой колеснице, запряженной двумя белыми конями, ехал сам Дарий. Он стоял в колеснице, которой правил его личный возничий, стоял в розовом плаще, наброшенном поверх панциря, в золотой тиаре, вспыхивавшей под солнцем ослепительным огнем.
За колесницей слуги вели царского коня Верного, за конем громыхали царские повозки с различным добром, повозки сподвижников царя, знатных мужей, царских родичей, повозки личного лекаря царя, секретаря-глашатая, начальника походного царского шатра, далее повозки с наложницами, флейтистками, танцовщицами, слугами…
Затем переправились десять тысяч копьеносцев с копьями, поднятыми вверх, за ними — десять тысяч всадников с луками. А уже за ними до самого вечера, колоннами по десять тысяч, шла персидская конница. Всю ночь при свете факелов двигались через мост всадники, и казалось, им не будет ни конца ни края.
Лишь в полдень второго дня настала очередь переправляться персидской пехоте. Пешие воины в мягких войлочных шапках, в ярких хитонах, с рукавами, покрытыми металлической чешуей, с большими плетеными щитами, луками и дубовыми палицами с железными навершиями шли через мост всю ночь… И когда в третий раз взошло солнце, по мосту уже шла пехота других племен и народов, покоренных Дарием.
Шли мидийцы в войлочных, как у персов, шапках, с луками и щитами,
шли ассирийцы в медных шлемах, со щитами, копьями и деревянными палицами с железными навершиями,
шли бактрийцы в войлочных шапках, с тростниковыми стрелами в колчанах, с короткими копьями,
шли индийцы в хлопковых одеждах, с луками и стрелами с железными наконечниками,
шли согдийцы, одетые и вооруженные как персы,
шли каспии в козьих шкурах, с персидскими мечами,
шли арабы в длинных, до пят, одеждах, с большими луками,
шли эфиопы в львиных шкурах, с маленькими тростниковыми стрелами и наконечниками из острых камней, с копьями, к которым вместо наконечников были привязаны рога антилоп,
шли ливийцы в шкурах, с дротиками в руках,
шли пафлагонцы в плетеных шлемах, с небольшими копьями, обутые в сапоги с высокими голенищами,
шли лидийцы с маленькими щитами и дротиками, обожженными на огне,
шли фракийцы в лисьих шапках, хитонах, и ноги их были обмотаны оленьими шкурами,
шли какие-то неведомые племена в деревянных шлемах, с кожаными щитами,
шли, шли, шли племена и народы, и только на третий день на мост двинулись обозы, гнали стада скота на мясо, шли верблюды с тюками, двигались личные обозы полководцев со слугами, наложницами и рабами, и лишь на четвертый день войско Дария наконец перешло мост, но еще долго, до самого вечера, оседала поднятая им пыль.