И умолкли, глядя друг на друга.
В тишине слышно было, как тяжело дышит Керикл, да как из опрокинутой (а может, переполненной) чаши гулко капало на пол вино: кап, кап, кап…
— Ясона жа-аль… — хрипел Керикл, — оставлять жа-аль…
— Ты будешь жить в своем сыне, — сурово сказал архонт, скрывая за этой суровостью свою боль. — Ты будешь смотреть на мир его глазами, и твоя кровь будет греть его сердце…
— Жа-аль… — продолжал Керикл. — Одинок он, ни матери, ни отца уже нет… Ни… — Он умолк, чтобы не упоминать Ольвию, ибо, даже умирая, не хотел причинять Родону боль.
— Не говори, что твой сын одинок! — воскликнул архонт. — Я еще жив. А пока я жив — Ясон не будет одинок. Я сделаю все, чтобы заменить ему отца.
— Спасибо, друг. Теперь мне и умирать легче. — Из уголка рта полемарха уже тек розовый ручеек. — Все, архонт. Чувствую в себе пустоту… Холодную и пустынную. Словно лечу в эту пустоту. Есть у меня к тебе еще одна просьба: похороните меня возле Лии. Рядом. Слышишь, Родон?..
— Слышу, Керикл. Твоя последняя воля будет исполнена.
— Береги моего сына и — прощай! Спасибо тебе за дружбу, Родон.
— И тебе спасибо за дружбу, Керикл. И за верную службу полису и народу.
— Дай руку, друг…
Родон подал свою руку, но полемарх уже не мог ее пожать. Тогда Родон сам стиснул ее — рука друга была холодна, и он согревал ее своим теплом.
— А теперь — выйди, — попросил Керикл. — Пусть войдет сын. Хочу ему на прощанье слово молвить…
Архонт выпрямился, на миг склонил голову перед Кериклом и быстро вышел.
В андрон со слезами на глазах вбежал Ясон.
— Отец!.. Не умирай!..
— Смерть не спрашивает, хочешь ты умирать или нет, — захрипел отец. — А она уже стоит у меня за плечами, и сил отогнать ее нет. Такова уж моя судьба, сын. Пожил свое, и хватит. Тебе завещаю жить.
Ясон плакал, утирая слезы рукавом, и все шептал:
— Отец, отец…
— Я к матери твоей иду, потому и легче мне умирать. С Лией встречусь на том свете. И о тебе расскажу, каким ты вырос… А тебе пусть сопутствует удача на белом свете!
— Что же я буду делать без тебя, как жить?
— Держись Родона, с ним тебе будет легче. И теперь… последнее, что хочу сказать. — Он помолчал, собираясь с силами: — Ты знаешь, почему я гибну?
— Тебя ударил ножом в грудь фракийский бродяга! — сквозь слезы воскликнул сын. — Я отомщу за твою гибель!..
— Постой, не горячись. И — выслушай меня. Фракиец меня и впрямь поддел. А почему?.. — Ясон молчал, и отец снова заговорил: — Потому что я… я захотел свободного человека сделать рабом. Была у меня мысль: захватить тех пришельцев и сделать их общественными рабами. Для города. Вот и поплатился. Забыл, что Лия моя… рабыней была. Забыл, как она ненавидела рабство… На улице ее рабыней обозвали, еще и палкой ударили… Не снесла… Умерла от горя и отчаяния, что в мире такая несправедливость… Ох, как она хотела хоть одну цепь рабства разрубить! А я… я хотел еще одной цепью укрепить рабство. Вот и поплатился. Что мне скажет за это Лия на том свете? Тяжко мне… Простит ли Лия?..
— Отец, ты не виновен, ты погиб от рук бродяги!
— Эх… Того, что случилось, не вернешь. Будь человеком, сын, и людей уважай. Помни свою мать, она человеческое достоинство превыше всего ставила. Так что никогда не посягай на чужую волю. Не повтори моей ошибки. Вот и весь мой совет тебе, сын. Живи и радуйся. Тебя архонт в беде не оставит. Он тебе будет вместо отца.
Он умолк, беззвучно и немо шевеля губами.
А может, пытался что-то сказать, да сил уже не было?
— Ясон… — наконец послышался его слабый голос, — если архонт еще здесь… позови его.
Архонт был рядом, в соседней комнате, и сразу же вошел.
— Гостей ждать не будем, — сказал Керикл. — Нет у меня уже времени… Сын, подай архонту чашу с вином. (Ясон подал). — Теперь помоги мне немного приподняться.
Ясон завел руки за спину отца, чуть приподнял его; отец оперся на локоть.
— Вот так, спасибо… А теперь дай и мне чашу с вином… Ту, маленькую, потому что большую уже не удержу в руках… Собирался я сегодня пировать, так что — начнем… Подними меня выше, сын… Так… выпьем, — сказал полемарх и еле-еле приподнял свою чашу. — За что выпьем?
— За сына твоего, — сказал архонт. — Хорошего сына ты вырастил. Таким сыном только гордиться.
— Спасибо тебе, друг. А еще выпьем за жизнь, — сказал Керикл. — Хорошая штука жизнь. Кто жил, тот не кается. И я не каюсь… За жизнь, мой друг! За жизнь, сын!..
И только он поднес чашу к губам, как она выпала из его рук, ударилась о пол и разлетелась на черепки, брызнув во все стороны вином.