«Как бы поскорее отделаться от этого странного охотника, — подумала Ольвия. — Страшный он какой-то и безумный…»
— Будь мне женой! — вдруг сказал Тот, кто уничтожает волков. — Вдвоем мы быстро перебьем степных хищников.
— Я спешу, — сделала вид, что не расслышала его предложения, Ольвия. — Покажи мне, где Борисфен.
Он махнул отрубленной волчьей головой на запад.
— Там! А течет он туда, на юг.
— Прощай, скиф! — Ольвия повернула коня на запад и спиной почувствовала неприятный холодок: а вдруг он бросится на нее?
— Я покажу тебе дорогу и провожу тебя по степи, чтобы серые волки снова не напали, — недовольно буркнул он. — Не хочешь быть моей женой — не неволю. Но и оставить тебя одну не могу. В этих краях — волчье царство. Где-то за теми холмами скрывается их владыка. Но я все равно до него доберусь!
Держа в руке волчью голову с уже запекшейся кровью, он ехал чуть впереди. Ольвия — за ним следом, все еще не оставляя мысли при первой же удобной возможности избавиться от нежеланного жениха. Она избегала смотреть на его широкую спину, на которой болталась высохшая волчья голова с оскаленной пастью. Да и сам охотник, закутанный в волчьи шкуры, казался ей гигантским зверем, который невесть почему едет на коне.
— Зря ты не хочешь стать моей женой, — не поворачивая головы, гудел Тот, кто уничтожает волков. — О, более грозных охотников, чем мы, не было бы в этих краях!
— У меня уже есть муж, — сдержанно ответила Ольвия.
— Жаль… — искренне сказал он. — Когда я увидел, как ты вонзила акинак в рыжебокого вожака, то сразу и подумал: весь мир объезди, а второй такой женщины не найдешь. — И добавил после паузы: — Была когда-то и у меня жена… И сын был…
Он вздохнул, как показалось Ольвии, тяжело и больше не проронил ни слова. И ей стало жаль этого страшного на вид человека.
— У тебя горе? — помолчав, спросила она, начиная догадываться, что, видно, он от горя стал таким…
Он вздрогнул, прислушиваясь к ее голосу, а потом резко повернул свое заросшее, отчужденное лицо.
— За всю мою жизнь в этих краях еще никто не интересовался моим горем. Позволь мне проводить тебя до самого Борисфена. Я буду счастлив.
Ольвия кивнула, и дальше они ехали молча.
Иногда на горизонте мелькали какие-то всадники, то краем пронесся табун, и Ольвия догадывалась, что там кочует какое-то скифское племя. Иногда ей казалось, что она видит вдали дымы кочевья. Но вот холмы, поросшие кустами терна, кончились, и они вырвались на мягкую типчаковую равнину. Ветер пах чабрецом, было тихо и ласково. И солнце приветливо выглянуло из-за серых туч. У Ольвии немного отлегло от сердца. На горизонте равнина заканчивалась едва видными синими кряжами.
— Борисфен — за кряжами! — не поворачивая головы, сказал Тот, кто уничтожает волков. — Но эта долина не совсем безопасна. Здесь водятся дикие кони, а где тарпаны, там и волки. Да и людоловов в степи немало. Особенно в том краю, — махнул он на север, — где не бывает солнца. Людоловы часто спускаются вниз вдоль Борисфена и подстерегают одиноких всадников. А бывает, что и целые семьи захватывают.
Он повернул коня к одинокому дереву; они подъехали ближе. Это был раскидистый, могучий дуб. Тот, кто уничтожает волков, направил к нему коня; Ольвия, помедлив, последовала за ним и под дубом увидела гору волчьих черепов с оскаленными пастями. От этого зрелища ей стало жутко.
— Что, лежите?.. — глухо спросил он, обращаясь к черепам. — Лежите, лежите, я вам еще одного привез!
И швырнул на груду волчью голову. Черепа загрохотали, словно зарычали, и он расхохотался:
— Ха-ха-ха!.. Скалите мертвые зубы? Скальте! — И вдруг крикнул: — Ты слышишь меня, степной владыка?!! Это я, Тот, кто уничтожает твою проклятую стаю! Я буду убивать вас до тех пор, пока ваши черепа не вздыбятся горой выше этого дуба! Берегись, волчий владыка, последней на эту гору я швырну твою царскую голову!
Пригрозив волкам, он пустил коня вскачь. Ольвия едва поспевала за ним. Волчья голова за его спиной моталась из стороны в сторону, и Ольвия старалась на нее не смотреть.
Долго ехали по равнине, вспугивая то куропаток, то перепелов, то длинноухих и длинноногих земляных зайцев — тушканчиков. Вскоре миновали курганы с каменными идолами на вершинах, «побеленными» орлами, и снова поплыли по типчаковому морю. Гудели пчелы, ползая по цветкам клевера, вокруг было тихо, солнечно и зелено. Тот, кто уничтожает волков, не проронил ни слова, молчала и Ольвия. Ликта спала у нее на груди.
Но вот внезапно пронесся гул, земля задрожала.
— Тарпаны! — не поворачивая головы, бросил охотник.