- Что в этом пакете? – поинтересовался я.
У девочки опустились чёрные очки с головы и упали ей на нос. Она смотрелась очень брутальной.
- Увидишь дома, - показав свои белейшие зубы, сказала она.
XII
Мы вошли в подъезд. Очень повезло, что в этом доме работал лифт, иначе бы я просто не поднялся. Внутри он полностью исписан различными матерными словами и обвешан листовками разного сорта, имел повсюду щели и пробоины, мигающую лампочку… Каждую секунду ожидал, что скоро упадём.
К счастью, этого не произошло, и мы спокойно доехали до 7 этажа. Олина дверь находилась слева – подсказала интуиция, и не подвела. Вытащив ключи с брелком Карыча из «Смешариков», она провернула несколько раз в замке двери и открыла её.
Это был особенный дом, в котором на некоторых площадках за одной дверью открывался проход в ещё несколько квартир. Здесь, в «проходной» комнатке, стояла тумбочка, какие-то газеты, слабая лампочка, светившая точь-в-точь, как в лифте. На пожелтевших обоях висел календарь 1999 года с Ельциным… Сколько лет уже прошло? Несмотря на исходящую от ковра сырость эти бумажки до сих пор держатся и на них можно прочитать какие-то слова…
Оля открыла свою дверь, и из квартиры пошёл этот непривычный гостевой запах, уникальный для каждого. Когда я приезжал к бабушке, у неё был один аромат, у Артёма – другой, у тёти – третий. Здесь же стоял запах ковров бабушки, пластиковых игрушек Артёма, кофе отца… всё слилось в удивительное сочетание.
- Заходи, никто тебя тут не укусит, - прошла в дом Оля, сняв свои кроссовки и быстро убежав налево, похоже, на кухню, с пакетами.
Я остался стоять и осматривать место Олиного проживания. Солнечные лучи красиво падали на обувную полку, где кроме Олиных школьных туфлей и кроссовок были какие-то большие сапоги, босоножки, украшенные цветочками - мамино или бабушкино. У самого зеркала, рядом с тумбочкой, на которой стоял телефон, находились зонты и трости.
Эта трёхкомнатная квартира напоминала Артёмкину. Сам я жил в полуторке, и для меня такое место было тем, что снилось во снах… Мои родители обещали переехать в одну из таких лет пять назад. Сейчас уже все об этом благополучно забыли.
- Ты долго будешь стоять в проходе? Заходи! – донёсся из кухни голос Оли.
Я запер входную дверь, разулся и пошёл к девочке. На кухне отовсюду веяло новизной и ухоженностью. Если у нас была какая-то простенькая кухня времён Союза, то здесь же всё было современно и стильно: успокаивающая кухонная голубая плитка, аккуратная газовая плита, словно её купили только вчера, кухонные тумбы, отдававшие блеском, стеклянный прозрачный стол без пятен. Кухня перфекциониста.
- Красиво, да? Специально перед тобой оттирала всё, - сказала Оля, доставая содержимое пакетов.
Она ходила по кухне также, как по магазинчику у тёти Любы, складывая конфеты в одну сторону, шипучки и кислинки в другую, сухарики в третью, газировку в четвёртую.
- Чай будешь? – спросила она, рассортировывая покупки.
- Был бы не против.
- Какой?
- А какой есть? – удивился я такому вопросу, поскольку до этого всегда пил чёрный.
- Есть чёрный, красный, зелёный с ромашкой, зелёный с мятой, чёрный с ягодами и бергамотом, фруктовый, тропический…
- Давай чёрный, - не стал я дальше дослушивать этот незнакомый список.
Она улыбнулась.
- Хорошо. Садись пока.
Я сел на простой деревянный стульчик, напоминающий мой домашний. Оля продолжала бегать из одной стороны в другую: поставила чайник, приготовила синие фарфоровые кружки из сервиза, достала блюдца и глубокие тарелки для сладостей, протёрла стол, поковырялась в тумбочках за сахаром… Через пять минут чайник закипел и рядом со мной уже стояла кружка горячего чёрного чая, но не такого, какой я пью обычно. Казалось, он был приготовлен вот только что, прямо с поля – очень натуральный запах.
- Такой свежий… – удивился я.
- Мы обычно завариваем и пьём, не из пакетиков. Видишь, там рядом заварка, – показала Оля на ещё один небольшой чайничек у плиты.
Она положила на стол тарелку с печеньками «К кофе» - простыми, но дешёвыми и вкусными.
- Почему ты себе чай не наливаешь? – спросил её я, когда не увидел рядом с ней какой-либо чашки.