- Так уйди из школы в другую!
- В третий раз? Я устала, Лёш, признаюсь. Не могу уже менять школу, поскольку в каждой из них одни и те же тупые люди, которые не понимают меня, не ценят меня…
Мы замолчали на минут десять, каждый размышляя о своём.
- Знаешь, а я не для того живу, чтобы всем нравится. Мне достаточно одного человека. Даже если весь мир будет меня ненавидеть, я смогу жить, будучи нужным тому человеку, - проговорил я после затихания ракетного залпа.
После этого где-то рядом снова раздался оглушительный грохот и последующий салют в небе. Оля молчала. Я подсел к ней поближе, она опустила голову на моё плечо. Я поцеловал её в темечко. В её чёрных волосах, как в пустоте, как во Вселенной хотелось утонуть, затеряться среди всех мигающих звёзд. Так, чтобы тебя никогда не нашли. Хотелось ощущать это как можно дольше. Только к двум часам ночи мы встали и, озябшие от холода, направились по домам.
XXXII
Весной у Оли наступил региональный этап олимпиады, где ей предстояло бороться за область. В феврале я как-то пришёл к ней на квартиру по разрешению тёти Марты, якобы помогать девушке в подготовке. Так, в принципе, всё и начиналось, но закончили мы совместным просмотром любимых фильмов на диване до ночи. Усердная подготовка Оли шла только наедине с собой и учительницей, и даже я не совался в это дело – математика была не для меня.
На фоне итогового собеседования, приближающихся экзаменов и олимпиады девушка перенапрягалась. За несколько дней до математики она пришла как-то в класс, и я поразился тем, что даже макияж, которым она не заигрывала, не помог скрыть опухшие глаза. Несколько бессонных ночей дали своё, и утром за два часа до олимпиады я встретил её абсолютно уставшей и неготовой. Держась за красный вязаный её руками длинный шарф, я спросил:
- Ты уверена, что сегодня напишешь?
- Не знаю… ничего не знаю… - пробубнила она.
Доехав до места проведения, я остался её ждать на скамейке в мороз, выказав тем самым моральную поддержку. Школа была довольно большой, и я через час попросился в неё погреться у гардеробщиц. Сначала они меня не пускали.
- У меня девушка там пишет важнейшую олимпиаду в своей жизни! Я хочу быть как можно ближе!
- Нас не касаются личные ваши переживания. Покажите паспорт, только тогда пустим посетителей, - официально проговорила старушка, на голову ниже меня.
- Ну пожалуйста… - я встал на колени и завопил на весь первый этаж.
- Тише-тише, а то выгоним! – проговорила одна из уборщиц.
Всё-таки они пожалели меня и пустили на одну из лавочек у столовой. От приятной теплоты, запаха молочной каши (тогда шли уроки, и я специально отпросился, чтобы быть рядом с девушкой – Ирина Николаевна знала моё влияние на Олю) и жёлтых стен меня стало клонить ко сну. Задремав, я представлял радостную девушку, будящую меня. Мы выходим на улицу и танцуем под падающими снежинками, зная, что она победит и останется рядом со мной на всю жизнь.
Заснув с полуоткрытыми глазами, я и не заметил, как прошло несколько часов. Время от времени пробуждался, когда звонил школьный звонок. Находясь на пограничном состоянии реальности и сна, я порой терялся и думал, что сижу не в школе, а на скамейке в летнем саду, и рядом со мной радостная Оля. Обнимал невидимую фигуру и снова засыпал.
Наступило два часа дня. Проснулся за несколько минут до очередного звонка. Мимо меня мелькали как фигуры детей, так и силуэты олимпиадников, спускавшихся с третьего этажа. Они выглядели довольно умотанными. По времени уже всё должно было закончиться, но Оля так и не спускалась. Только после звонка показалась она, в сером свитере и чёрных непоглаженных брюках. По её красным уставшим глазам догадался, что олимпиада была сложной. Она села ко мне и сказала:
- Я не написала…
Оля опустила голову на свои колени. Я погладил её и попробовал взбодрить.
- Завтра ещё день, ещё 4 задания. Уверена только в геометрическом задании с описанной около треугольника окружностью… Ненавижу.