Прошло меньше месяца, и вот она лежала передо мной, избитая в кровь.
Я не знала, что ей сказать. Пожурить? Она была уже взрослая девочка и сама отвечала за свои поступки.
– Я думаю, что тебе надо завтра же утром перебраться к девчонкам в общагу. Может, тебе, наконец, дадут место.
– Почему? – спросила Лиза, с трудом шевеля губами.
– Потому что этот подонок может вернуться. Судя по одежде, он какой-то клерк. Так что утром и днем он, скорее всего, будет занят. А вот к вечеру у него может проснуться уязвленное мужское самолюбие. Не думаю, что он прихватит с собой своих приятелей. Но вот подкараулить тебя одну он может. Типун мне на язык.
– А как же ты?
– Ну, во-первых, меня не так-то просто застать дома – я сутками работаю. Во-вторых, максимум через четыре дня меня здесь не будет: если не уйду сама, то меня вышвырнет сынок тети Клавы. А в-третьих, ты за меня не бойся. Я могу за себя постоять.
Лиза усмехнулась.
– А здорово ты его! Кто тебя научил так драться?
– Старший брат, – ответила я.
Пошла на кухню, развела кипятком в стакане пакетик «Тера-Флю», выпила и легла спать.
…
Утром Лиза категорически отказалась ехать в больницу. Сказала, что чувствует себя почти нормально.
Она сидела на кровати и руководила моими действиями – я собирала ее вещи.
Потом мы в последний раз выпили чаю на кухне.
Затем она вызвала такси. Я помогла ей донести вещи до машины. Мы обнялись и постояли так немного.
– Ну, все, хватит, – отстранилась я. – Еще увидимся как-нибудь.
– Спасибо тебе, – сказала Лиза.
Она села в машину и уехала.
А я выпила очередной пакетик «Тера-Флю» и поехала смотреть очередную квартиру.
…
Сурков готовил выписные эпикризы.
– Паша, – осторожно сказала я. – Если в течение ближайших двух дней я не найду себе жилье, то мне какое-то время придется пожить у тебя.
Он поднял голову и уставился на меня поверх очков.
– Так, может, все-таки поженимся, а? В конце-то концов? – спросил он с надеждой. – И я, наконец, сменю фамилию. Буду не Сурков, а Смирновский. Красиво звучит – Павел Смирновский?
– Красиво. Родился бы, как я, в Смирновке – тоже был бы Смирновский.
– А у вас там что – все такие? – поразился Паша.
– Ну, почему сразу все? Примерно половина.
– Круто, – восхитился Сурков, но быстро опомнился. – Ты давай не уходи от ответа, хитрюга. Будем жениться? Последний раз спрашиваю.
– Нет, Паша, не будем. Ты меня не прокормишь. Я очень прожорливая.
Он что-то посчитал в своей умной голове.
– Но ведь ты же как-то выживаешь на одну зарплату. Значит, уж на две-то мы как-нибудь проживем?
– Почему это «на две»? На одну твою. Муж должен содержать жену, а жена имеет право тратить свою зарплату на булавки.
– Это где такое написано?
– В Гражданском Кодексе, – брякнула я.
Он с сомнением смотрел на меня, но не решался опровергнуть. Не читал Гражданский Кодекс, скорее всего.
– А куда тебе столько булавок? – зашел с другой стороны меркантильный Сурков.
Пока я соображала, что бы такое ответить, в дверь просунулась голова Алены, старшей медсестры.
– Оля, к тебе пришли.
– Ко мне? – изумилась я. – А кто?
– Понятия не имею. По телефону не видно. Какой-то женский голос. Спускайся вниз, – выпалила Алена и исчезла.
Она у нас реактивная.
Кто бы это мог быть, интересно?
Я спустилась на первый этаж и в холле увидела Лизу.
Выглядела она потрясающе. Ноги от самой шеи, высоченные каблуки, длинный шарф. Из-под темных очков фингала совсем не видно. Модель, да и только.
– Привет! Ты что здесь делаешь? Что-то случилось? – встревожилась я. – Тебе плохо?
– Привет! Нет, со мной все в порядке, – улыбнулась она. – А ты как? Поправилась?
– Да вроде. Тьфу-тьфу-тьфу! Ты же знаешь, мне некогда болеть.
– А мне дали место в общежитии, – сказала Лиза.
– Да ты что! Вот здорово!
– Представляешь?
Я была очень рада за нее. Мне хотелось спросить кое-что, но я не знала как. Она сказала сама:
– Кстати, я нашла другую работу. В смысле, настоящую работу, – поправилась Лиза, смутившись.
– Но это же отлично! – обрадовалась я еще больше. – А где?
– В ночном клубе. Буду танцевать стриптиз.
Я обомлела.
– Лиза! Час от часу не легче!
– Да ты что! – возмутилась она. – Там все совершенно прилично. Если кто руки распускать начинает, охрана мигом за дверь выкидывает. Там с этим строго.
Она замялась.
– Да мне и самой ничего другого больше не хочется. Я, похоже, надолго сексом наелась. Надеюсь, не навсегда.
Я смотрела на нее и не знала, плакать мне или смеяться.
– А как же твоя учеба? Неужели совсем бросишь?
– Почему? Нет, наоборот. Я решила все-таки окончить институт, раз уж с таким трудом туда поступила. По крайней мере, кусок хлеба будет. Ну, а там поглядим. Может, я что-то про себя и пойму.